Аллегории чтения. Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста

Страница: 1 ... 229230231232233234235236237238

[322] Вот почему, когда использование этой схемы приведет к несчастью. Марион скажет: «Je ne voudrois pas etre a votre place» («Я не хотела бы быть на вашем месте») [85: 80].

[323] «...Лгать самому себе для своей выгоды — обман: лгать для выгоды другого — подлог: лгать для того, чтоб повредить.— клевета: это худший вид лжи» («Четвертая прогулка». 1029: 601).

[324] Неприятная история о том. как Руссо отверг умирающую от рака груди г-жу де Версалис, непосредственно предшествует истории Марион, но ничто в тексте не позволяет предположить наличие взаимосвязи, которая позволила бы подставить Марион на место г-жи де Версалис в сцене отказа.

[325] «...Я боялся [стыда] больше смерти, больше преступления, больше всего на свете. Мне хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю...» (81).

[326] Property: 1) свойство: 2) собственность.

[327] «Я приписал ей то. что сам собирался сделать...» (81).

[328] См. эпизод со сломанным гребнем мадемуазель Ламберсье в первой книге «Исповеди», особенно р. 20 (с. 21-22).

[329] «Если это преступление возможно искупить, то смею думать, что я уже искупил его несчастьями, удручающими конец моей жизни, и сорока годами честности и прямоты в трудных обстоятельствах. У бедной Марион нашлось много мстителей на этом свете, и. как бы ни была велика моя вина перед ней. я не боюсь, что унесу эту вину с собой. Вот что я считал нужным сказать по поводу этого случая. Да будет мне позволено никогда больше к нему не возвращаться» (87: 82).

[330] Букв.: «Я оправдывался при помощи первого, что пришло мне на ум».

[331] Редактор издания Руссо в «Библиотеке Плеяды» Марсель Раймон. комментируя это место, ссылается на книгу Рамона Фернандеса (Fernandez R. De la personnalitЈ. Paris. 1928. P. 77): «Он обвиняет ее. как бы держась за спинку стула, чтобы не упасть». Раймон говорит о «движении почти что в полусне, продиктованном бессознательным, внезапно ощущающем свою вину и переносящем при помощи этого действия ..дурной поступок" на другого, на оказавшегося рядом с ним партнера» (1273).

[332] Классическая риторика упоминает анаколуф в особенности при рассмотрении структуры периодических предложений, когда изменение, синтаксическое или какое-то иное, вторгается меоду первой частью периода (протазис) и второй частью (аподозис). Генрих Лаусберг (Lausberg Н. Handbuch der Literarischen Rhetorik. Munich. 1960. Bd. 1. S. 459) приводит в параграфе 924 пример из Вергилия: «Quamquam anima meminisse horret luctuque refugit. incipiam» («Энеида» 2. 12. «Хоть и страшится душа и бежит той памяти горькой. / Я начну» [пер. С Ошерова под ред. Ф. Петровского: цит. по: Вергилий. Собр. соч. СПб.: Студиа биографика. 1994. С 141]). Часто цитируется также и следующий пример из Расина: «Vous voulez que се Dieu vous comble de bienfaits/ Et ne raimer jamais» («Щедрот от неба ждать возможно ль без конца / И не любить Творца?» [Пер. Ю. Б. Корнеева: цит. по: Расин Ж. Гофолия//РасинЖ. Трагедии. /VI.. 1977. С 314]). Анаколуф не ограничен грамматически неизменяемыми частями речи, но может включать существительные или такие изменяемые шифтеры. как местоимения. Он обозначает всякую грамматическую или синтаксическую непоследовательность. в которой одна конструкция разрывает другую, еще незавершенную. Потрясающий пример структурных и эпистемологических последствий анаколуфа приводит Пруст, описывая ложь Альбертины (Proust М. La prisonniere// Proust М. A la recherche du temps perdu. Paris. 1954. Vol. 3. P. 153. Си.: Пруст M. Пленница. С 136). Описание выглядящей как анаколуф ситуации, данное самим Руссо, см. в прим. 23.

— 234 —
Страница: 1 ... 229230231232233234235236237238