Розенкрейцерское просвещение

28 сентября 1619 г. Фридрих все же написал богемским мятежникам, что мог бы принять корону. По словам СВ. Уэджвуда, «как бы ни оценивали ситуацию современ­ники Фридриха, курфюрст, без сомнения, был искренен, ко­гда в письме к своему дяде, герцогу Бульонскому, обобщил двигавшие им побуждения в следующих словах: „Это бо­жественный зов, и я не смею не повиноваться ему <...> Моя единственная цель — послужить Господу и Церкви Его"».

Однако к тому времени успело произойти событие, сме­шавшее далеко идущие планы сторонников богемской аван­тюры. В августе во Франкфурте избрали нового импера­тора — Фердинанда. Задуманная схема рассыпалась: бо­гемская корона нимало не вела к имперскому трону, ибо корона Священной Римской империи уже увенчала главу одного из Габсбургов. Сам же Фридрих оказался в неловком положении: поддержав мятежников, он тем самым выказал бы неповиновение императору, то есть должен был бы пренебречь своим вассальным обязательством ра­ди того, что ему виделось высшим, религиозным долгом. Он предпочел действовать, следуя религиозному долгу, но многим его современникам такое решение показалось не вполне законным.

27 сентября Фридрих и Елизавета, вместе со своим первенцем принцем Генрихом, отбыли из Хайдельберга в Прагу. Восторженный свидетель рассказывает, сколь сми­рён и благочестив был дух, выказанный супругами в на­чале путешествия, сколь велики надежды, возлагавшиеся на царственного младенца, в котором, по мнению многих, возродился к жизни другой Генрих — рано усопший принц Уэльский. Саму курфюрстину он благоговейно восслав­ляет как «вторую королеву Елизавету, каковой она явля­ется уже сейчас. Что же до того, чем она может стать со временем, или до ее будущего потомства, то дело сие в руце Божией есть, и Он распорядится сам, ко славе Своей и ко благу Церкви Его». Восторг в Англии не сдержи­вался никакими пределами. «Сколь велика и всеобща лю­бовь, — пишет тот же человек, — коей Британия воспы­лала к Фридриху и Елизавете, описать превыше моих сил». Многим тогда казалось, что «единственный Феникс мира сего», то есть прежняя королева Елизавета, возродился к жизни и что рукой подать до неких благодетельных свер­шений.

Молодая чета проехала через Верхний Пфальц и доб­ралась до границы Богемии, где ее уже дожидалась депутация богемского дворянства, а затем про­должала путь по землям своего нового королевства, пока не прибыла в его дивную столицу. Церемонию коронации в пражском соборе проводило гуситское духовенство. Это был последний великий обряд, всенародно свершенный служителями Богемской церкви (в ближайшем будущем ее объявят вне закона).