|
Таким образом, достоверно не знаем, обладали ли те, второго круга, одинаковой мудростью с теми из первого и до всего ли допущены были. Должно, однако, благосклонному читателю еще раз напомнить, что все, что мы теперь о его, Бр. R.C., гробнице не только узнаем, но и открыто здесь объявляем, Богом предусмотрено, дозволено и связано, чему мы с такой верностью следуем, — и где нас со смирением и христианским ответом вновь встретят, мы не убоимся наше Крещение и Принятие содружества нашего и еще, что бы от нас ни захотели, в открытой печати объявить. Истина и основательное повествование об обретении высокопросвещенного мужа Господня Бр. C.R.C. таковы: после того как А. в Галлии Нарбонской блаженно почил, место его занял наш возлюбленный брат N.N., который, прибыв к нам и священную клятву Веры и Молчания взяв, доверчиво поведал нам, что Л. подал ему надежду, что это братство вскоре не таким тайным, но всей родине германской нации пособствующим, нужным и славным будет и которого он, в своем звании, нисколько не постыдится. В следующем году, выдержав школьное испытание и, сообразно обстоятельствам, с полным дорожным снаряжением или Сумою Фортуны отбыть намереваясь, задумал он (ибо был хорошим зодчим) кое-что в этом строении переделать и более приспособить. Работая над этим обновлением, дошел он и до памятных досок, из желтой меди вылитых, которые имена каждого из братства вместе с немногим другим содержали; их хотел он под другие, более приспособленные, своды перенести. В той же [с именем] Бр. R.C. — (где он умер и в какой стране мог бы быть погребенным, было оберегаемо старшими, нам же было неизвестно) — в ней торчал крепкий гвоздь, который был с усилием вырван вместе с изрядным куском тонкой стены или штукатурки, скрывавшей тайную дверь, которая теперь, неожиданно, стала видна. С радостью и нетерпением удалили мы оставшуюся штукатурку и очистили дверь, над которой большими буквами было написано: Внизу же стояла старая надпись года. Поблагодарив Бога, в тот же вечер (желая сначала получить указания в нашей Rota) прекратили работу. В третий раз ссылаемся мы на Confessio, ибо все, что мы здесь открываем, должно служить в помощь достойным, для недостойных же должно, по воле Божией, быть мало полезным, ибо, равно как наша дверь через много лет столь чудесным образом отверзлась, должна и Европе открыться дверь, которая уже видима (ибо штукатурка удалена) и многими с вожделением ожидается. Наутро отперли мы дверь и увидели склеп с семью сторонами и углами; каждая сторона длиною 5 локтей и высотою 8 локтей. Этот склеп, хотя никогда не бывал освещаем солнцем, был ярко освещен другим, как бы подражавшим солнцу, которое стояло в центре потолка; посередине, вместо могильного камня, был круглый престол, покрытый листом желтой меди, на котором стояла надпись: A.C.R.C. Hoc universi compendium vivus mihi sepulh-rumfeci, и вокруг первого обода или края стояло: Jesus mihiomnia3. В средине были четыре фигуры, заключенные в круге, над которыми стояли следующие надписи: Nequaquam Vacuum. — 223 —
|