|
В демократическом обществе, как принято думать, каждый член общества играет определенную роль в сложном процессе, в котором то, что есть заменяется – медленно, несовершенно, и даже непредсказуемо – тем, что должно быть, то есть желаниями людей и формами, в которых они выражают эти желания. (Пытаясь понять этот процесс и управлять им, мы сталкиваемся с проблемой, возможно ли вообще им управлять; это старый вопрос о детерминизме или свободе воли, хорошо иллюстрирующий неразрешимые, но настоятельные и весьма важные проблемы, преследующие западный ум в течение тысячелетий). В демократическом обществе индивид должен подвергать такие вопросы собственному рассмотрению, потому что в противном случае авторитарные враги демократии могут дать на них иной ответ, который ему не понравится. Мы намеренно применили здесь слово «подвергать», означающее также физическое усилие. Но умственное усилие означает, что человек приходит к заключениям, пытаясь решить проблемы с заранее не известным ответом, сравнивая противоположные обобщения и выбирая одно из. Эта книга должна доставить серьезному читателю широкие возможности для такой работы. Главная цель этой книги не в том, чтобы сообщить читателю некоторую информацию, и она не поможет читателю отличиться в какой-нибудь викторине. Это не история какой-либо из великих дисциплин – теологии, философии, гуманитарных или точных наук, литературы или искусства. Короткая книга, охватывающая все эти области деятельности, попросту превратилась бы в список имен с более или менее подходящими эпитетами, такими как «возвышенный Шелли» или «сладкозвучный Китс». В частности, эта книга – не история философии; она написана не профессиональным философом, и ни один философ в ней не рассматривается полно и досконально. Мы пытаемся охватить ту часть философии, которая стала частью воззрений образованных классов. По выражению Д. С. Сомервелла, это не история мышления, а история воззрений. Эта книга не может заменить тщательное изучение истории формальной философии тем, кто захотел бы заняться этим предметом. Наконец, еще одно объяснение. Серьезный читатель может счесть наш подход ко многим указанным проблемам несерьезным, более того – легкомысленным и неподобающим. Здесь перед нами подлинная трудность. По мнению автора, многие важные вопросы, касающихся красоты и добра, обычно трактуются, особенно среди англоязычных наций, с такой почтительностью, что должное безнадежно смешивается с наличным. Американцам нравится считать себя идеалистами, и многие из них в самом деле таковы. Но иностранцы часто обвиняют нас в том, что наши поступки мало связаны с нашими идеалами. Они неправы, но их позиция поддерживается некоторыми фактами. Как нация мы столь склонны уважать некоторые абстрактные идеи, что нередко впадаем в заблуждение, будто изложив свои идеи на бумаге и признав некую добродетельную цель – юридически и словесно, –мы тем самым достигли этой цели. Таковы планы немедленного создания всемирного правительства – путем созыва мирового конституционного собрания. Об этом свидетельствует также Восемнадцатая поправка. [«Сухой закон», запрещающий изготовление и продажу алкогольных напитков. В настоящее время эта статья отменена] Так как мы хотим понять, что собой представляют идеи обычных простых людей, мы придерживаемся в отношении таких вопросов позиции клинициста, что требует кропотливой работы над мелкими и неблагодарными деталями. В такой клинической работе мы не будем проявлять непочтительности, но и не будем почтительны. Это ни в коем случае не означает, что мы отрицаем существование – и желательность – красоты и добра, как врач-клиницист не отрицает существования и желательности силы и здоровья. — 5 —
|