|
Мурашки пробежали у него по коже. «Может, так человек чувствует приближающуюся смерть? Ведь она и есть самое непостижимое в этом мире», — подумал он. Он почувствовал, как чья‑то прохладная ладонь коснулась его сердца, а потом тихонько сдавила его. Человек почти перестал дышать и застыл, пытаясь слиться с лодкой в одно целое. Секунда растянулась, превратившись в вечность, и, встав на дыбы, образовала перпендикулярную плоскость, в которой живет только он, а весь остальной мир где‑то там, в другом времени и пространстве, в другой бесконечности. А в этой секунде‑вечности только он и нос лодки, тающий в тумане. И еще нечто, медленно идущее ему навстречу. Север чувствовал, как тонко‑тонко вибрирует эта растянувшаяся секунда, словно кто‑то слишком сильно натянул струну, и она вот‑вот лопнет с резким, бьющим наотмашь по нервам звоном… Он даже вскрикнул, когда нос лодки ударился обо что‑то твердое. Это что‑то прошло впритирку с бортом и когда приблизилось к Северу, он понял, что столкнулся с другой лодкой. Вернее, этот предмет когда‑то был лодкой. Сейчас это был просто кусок потемневшего дерева, наполовину притопленный, сплошь покрытый водорослями, истерзанный волнами и ветрами. Север, превозмогая слабость и боль, притянул лодку ближе, так, чтобы два суденышка встали борт к борту. В лодке, почти скрытый водой, опутанный водорослями, лежал скелет человека. Вокруг него сновали маленькие пестрые рыбки. Север нервно сглотнул. Он ожидал всего, чего угодно, только не этого. Он смотрел на останки и не мог отвести взгляд. Черные провалы глазниц гипнотизировали его. Притягивали, не хотели отпускать. Северу казалось, что они могут сказать ему что‑то очень важное. Не словами, нет. Как‑то иначе. И хотя сам понимал нелепость этой мысли, он продолжал всматриваться в выбеленный солнцем и морской водой череп. Две лодки качались рядом друг с другом, время от времени легко сталкиваясь бортами, словно разговаривали на доступном им языке. А Север все смотрел и смотрел на то, что когда‑то было человеком. Может, простым рыбаком, а может, таким же человеком дороги, слишком поздно нашедшим себя. Или потерпевшим кораблекрушение моряком, так и не доплывшим до суши… — Кто ты? — хрипло спросил он. — Как оказался здесь? Что убило тебя?.. «Жаль, что он не может ответить. Я так долго мог разговаривать только с лодкой и с самим собой. Как хорошо было бы поговорить с человеком перед смертью… Рассказать ему о том, что со мной произошло. Как я сражался с акулой. И как ее победил. Как меня чуть не убил шторм… И про чайку. И про то, что теперь я смог бы жить по‑настоящему, но уже не успею… Если бы я мог обо всем этом рассказать!.. Вот тогда умирать было бы легко». — 56 —
|