|
В-третьих, мы снова и снова должны повторить, что права, о которых мы здесь говорим - это безусловно и исключительно Божьи права. Только Он, Он даёт нам эту жизнь, которая и делает возможными эти права; только Он обязывает человека заботиться о них; и только Он один может, в конечном счёте, надёжно гарантировать их. Вот какое заключение вытекает из этого: так же, как мы всё больше познаём Бога силою Духа Святого, может всё больше возрастать и наше знание природы его воли, и, следовательно, нашего понимания его прав. Некоторые теологи считают терминологию прав слишком статичным методом описания Его взаимоотношений с сотворённым Им мирозданием, являющимся на самом деле динамичным и открытым. Но «тео-права» не суть непременно такими же статичными, как их светские аналоги. Возможность перемен, гибкость заложена в том, что наше понимание Бога развивается, к добру ли это или к худу. Вполне может быть, Дух Божий ещё научит нас многому о природе и разнообразии ценимых Богом существ в его Вселенной. Опять же, быть может. Дух Божий подвигнет нас к новому разумению нашего места в этой Вселенной, по сравнению с которым прежние споры периода Реформации о спасении каждого индивидуума покажутся тривиальными. Может быть, - а может и не быть. В любом случае, наша обязанность - признать БОЖЬИ , права во всех его созданиях и уважать их. ВАЖНОСТЬ БОЖЕСТВЕННЫХ ПРАВ Вполне обоснованно может быть задан вопрос: "Какими уж такими огромными преимуществами обладает теория прав, если она действительно соответствует трём вышеприведенным серьёзным критериям?" Ответ может быть очевидным. Язык прав требует от нас, чтобы мы рассматривали притязания животных в терминах, аналогичных тем, что мы употребляем применительно к иным, - человеческим существам. Вот почему Фрей и Ганн не торопятся признавать или просто отрицают права животных: они отрицают, что притязания любых других исполненных Духом существ могут быть хоть в какой-нибудь реальном смысле аналогичными человеческим притязаниям. В вопросе о правах животных, возможно, более, чем в любом другом, христиане сталкиваются с ограничениями своей собственной схоластической истории. Схоластики веками считали животных «вещами». Из всех замысловатых аргументов против прав животных часто доминирует одно вполне практическое соображение. Считать, что животные обладают правами, - значит считать, что с ними следует обращаться иначе, более уважительно. Совершенно очевидно - признание за животными определённых прав влечёт за собою признание их определённого морального статуса. Если они таковым не обладают, у них не может быть и притязаний; раз они не имеют притязаний - у них нет и прав. Вероятно, христианам, в свете их традиций, легче признать историческую важность дебатов о правах, чем их неверующим современникам. Тем, кто отрицает права животных, следовало бы поразмыслить над тем, что значило и значит для животных бесправие, если противоположные аргументы для них неубедительны, так это, вне всякого сомнения, потому, что эти люди просто не желают признать, что с животными обращаются несправедливо. — 23 —
|