|
Обе эти точки зрения обладают определёнными противоречиями. Опасность первой из них заключается в том, что она даёт слишком больше преимущества сомнительному, в результате чего оно может затемнить моральные позиции почти определённого. Вторая же чревата опасностью того, что потенциально, или даже по существу, исполненные Духом существа рискуют остаться без моральной защиты. Фрей, например, не упустил возможности подвергнуть критике тех, кто, вроде меня, считал чувствительность единственным критерием наличии прав, оправдывая таким образом тиранию всех чувствительных над нечувствительными. Как же нам провести границу? Насколько «включающими» или «исключающими» можем мы решиться стать? Решая вопрос, который может повлиять на жизни или привести к страданиям миллионов видов, мы должны быть очень осторожны. Защитой от вполне вероятного обвинения в "центризме млекопитающих" вместо «антропоцентризма» должно быть то, что млекопитающие живут такой очевидной жизнью, исполненной Духа, весьма подобной нашей, человеческой жизни, что просто нелогично отрицать их фундаментально аналогичный статус. Несмотря на все сложности, это наиболее ясно выраженная библейская точка зрения, вполне согласующаяся с историей сотворения из «Книги Бытия». «О, Боже, ты охраняешь человека и всякого зверя», - говорится в строке о приоритетах, к которой мы должны отнестись со всею серьёзностью. На другое обвинение, тоже вполне предвидимое, что «центризм млекопитающих» есть не что иное, как простой антропоморфизм наших ближайших родственников (в терминах эволюции), мы можем возразить словами Конрада Лоренца: «Это сходство (между млекопитающими и людьми) является не только функциональным, но и историческим, и было бы настоящим обманом или заблуждением не очеловечивать их". Кроме того, такое «очеловечивание» может быть (хотя и с некоторыми ограничениями) оправдано. Если верно то, что люди имеют наибольшую степень духовной свободы, а потому и духовного единения, то, следовательно, и те виды, которые со всею очевидностью наиболее близки нам, в какой-то степени живут духовной жизнью, подобной той, на которую способны мы. Однако этот аргумент следует использовать с большой осторожностью. Нельзя бросаться от утверждения к отрицанию. Мы так мало знаем о жизни рыб, насекомых или микробов, что жизненно важно не делать никаких допущений в отношении их духовных способностей, если таковые имеются. Наше незнание не может и не должно обращаться в отрицание. В таком случае мы можем принять нашу «исключающую» точку зрения только на основании строгого понимания того, что придавая особое значение одухотворённым индивидуумам как носителям «тео-прав», мы должны равным образом считать, что все живые существа обладают своей внутренней ценностью. На упрёк в том, что мы лишаем их ценности, акцентируя права других, мы можем ответить, что любая жизнь, сотворённая Богом, может предъявлять нам определённые требования, и что уважение к жизни, включая жизнь слизней, змей, червей и пр., остаётся нашим очевидным долгом. Потому что следуя библейской традиции и установлениям мы считаем, что млекопитающие и птицы представляют некую особую ценность как носители Святого духа, однако это ни в малой степени не уменьшает фундаментальной ценности всех прочих существ. И более того, мы должны быть всегда готовы к тому, что ошибаемся. Вполне может быть, что Дух Святой ещё научит нас таким удивительным вещам о творениях Божиих, что мы будем изумлены и ошеломлены. Возможно, Дух нашёл для себя такие обиталища, которых мы ещё не открыли, или прибежища в таких видах, которые покажутся нам менее всего вероятными. Поскольку здесь мы имеем дело с движением Божьего Духа, нам следует быть поскромнее. Даже если мы судим на основании знаний, лучше признать неполноту и фрагментарность человеческого знания. Может статься придёт время, когда наши сегодняшние взгляды будут считаться такими же узко ограниченными, как и предшествовавшие им антропоцентрические воззрения, которые мы ныне критикуем. Эти соображения требуют от нас осторожности, и я вовсе не уверен, что у нас есть что-то, хоть отдалённо пригодное быть мерой Духа в непостижимых творениях Божьих. И всё же мы ещё призваны выполнить работу по духовному распознаванию, требующую духовной проницательности; мы не можем упустить возможность познать то, что мы видим воочию, ради того, что, быть может, ещё откроется нам. — 14 —
|