|
Летающие тарелки? Много слышал я читателей тарелочной литературы, поносящих родину за сокрытие «правды». Правительственное шиканье не свидетельство ли, что в уме народа разуверилось? Куда страшнее запутывание доверчивых. Чем оно сильнее, тем удобнее политической партии воспользоваться. Умей немцы различить истинную да притворную науку, разве повелись бы на расологию гитлеровцев? Как ни крути, но лучшее средство против антинауки — просвещение, научение различать исследователя респектабельного да самоучки-самообманщика. Это несложно. Хотя чёткая грань иногда непроводима. Но серость отнюдь не свидетельство, что чёрное равно белому. Вообще континуума два. Первый — степень обоснованности. На минимуме теории скорей всего ложные. Вроде запоминания зародышем однодневного возраста сказанного женщине, беременной им. Где-то посредине континуума передовые рабочие, но дискуссионные по недостаточности данных гипотезы вроде расширения вселенной. На другом экстремуме континуума теории скорее всего правдивые. Например, округлость земли, родственность человека всякому зверю. Измерить обоснованность учения проблематично, методы вероятностной оценки не разработаны. Но не беда. Сосредоточимся в основном на теориях, явно ложных. Второй континуум — авторская компетентность. Крайности возможны также тут. Начиная сомнительностью человека, чьи теории сравнимы с бредом, и кончая респектабельностью в той или другой области, в тот или другой период его судьбы. Самозваных учёных отрицаем автоматически. Не по косности, невротизму, но по критерию формальному. Просто призывающий отказаться от аргументации доступной, не предоставляющий оснований для разбора по-серьёзному коллегами не признаётся. По разумности-эрудированности чудак чудаку рознь. Некоторые — тупые невежды, порою полуграмотные вроде пишущего учёному соседу. Некоторые способны настрочить и памфлетишко с огромными заголовками, портретом автора. Но бывают изворотливые грамотеи, в вопросе часто разбирающиеся. Подделываются под науку мастерски. Однако несмотря на такое разнообразие, лжеучёных и кое-что роднит. Первая, притом и главная черта — лжеучёные почти целиком изолированы от коллег. Не географически, просто плодотворного сообщения со специалистами не поддерживает. В эпоху Возрождения, когда наука была разорганизована, не было специзданий, учёных обществ, а переписка была затруднена, ненаучность ещё не мерилась изолированностью. Мешала притом общественность: Галилей изолирован из-за стараний церкви, боящейся противоречий коперниканства патристике. Даже в просвещённое XIX столетие религиозноверующие разорвали связи Дарвина с авторитетами тогдашней науки. — 4 —
|