|
<Скромная середина - говорила Мать, - аскетическая и стоическая мать>. Иногда остаётся лишь удивляться относительности человеческих учений и философий, ибо та же самая Шакти, которая воодушевляла Матильду, в другом месте или под другим небом могла бы сделать из неё с тем же успехом йога в пещере, революционерку не хуже Дантона, физика, не выходящего из лаборатории, а то и просто светскую львицу, подобно Мире Исмалун, штурмующую столицы Европы - только в другом тюрбане. Но она сама избрала свои границы (если только не они сами были избраны для неё) - мы ведь можем хотеть чего угодно и заниматься чем угодно, но всё это - хоть удобные, но только временные плотины в великом Потоке, который течёт и смеётся над словами, найденными нами для него. И всё же в строгом доме Матильды нашёлся островок воображения - как это не удивительно, он скрывался в голове неудачливого банкира. Нам даже кажется, что этот великий Турок, забытый в багаже Матильды, был вполне приятен собой. Впрочем, он не был лишен скрытых талантов, а кроме того в его характере присутствовало нечто не то кавказское, не то русское, что обычно называют словом <Барин>. Он был силён, как всякий турок; сжав колени, он заставлял лошадь лечь на землю (Морис Альфасса был неплохим наездником, но верховая езда с точки зрения Матильды была роскошью, потому она скоро запретила её). Учился отец Мирры в Австрии, где нашёл наставников по вольтижировке, и знал немецкий, английский, итальянский и турецкий языки (он быстро натурализовался во Франции)*. *Декретом президента Карно от 28 августа 1890 года. Он твёрдо стоял на ногах. <Удивительное физическое равновесие> - говорила Мать. От отца ей тоже кое-что достанется. <Он не только знал массу языков; я не встречала никого с такими способностями к математике... А как он любил птиц! В нашей квартире была особая комната (мать не терпела этого увлечения), а там стояла клетка, полная канареек. Днём он закрывал окна... и выпускал канареек!> Вероятно, больше поэзии в этом доме не было. Кроме того, он обожал цирк. Вот каковы корни маленькой Мирры. Было бы, впрочем, ошибкой пытаться найти здесь <объяснение> Матери. Скорее всего, она вообще необъяснима. А когда нам уже ничего не объяснить, начинается поэзия и - кто знает? - настоящий мир. Мы вспоминаем слова Шри Ауробиндо: Вселенная - бесконечный маскарад, Нет ничего, что было бы тем, чем кажется; Так в мечте видится истина, Что без мечты не была бы до конца истинной.* *Савитри — 10 —
|