|
И первое и второе высказывание замыкается на человеков; то есть налицо антропный принцип. В первом случае мы видим, мы наблюдаем, и, и с уверенностью утверждаем, что в том пространстве – времени в котором мы обитаем существуют все условия для нашей жизни. Справедливо пологая, что в нашей большущей Вселенной есть другие пространства – время в которых нет условий для жизни в нашем её понимании. Это и есть слабый антропный принцип. Но если есть слабый принцип, то наверно существует еще какой - то другой. Какой? И Стивен поясняет, что можно предположить наличие множества Вселенных, каждая из которых имеет собственные пространственно- временные состояния. И что интересно, что те другие Разумы, наверно тоже считают себе человеками и рассуждают об антропных принципах. И еще позвольте мне процитировать еще одно высказывание Стивена; именно процитировать. Ибо если я займусь, пусть даже строгим пересказыванием, то боюсь уподобиться человеку, который выплеснул воду из ванночки вместе с ребёнком. 4 Итак: « Законы науки/ в моем представлении это не законы науки, а законы в рамках которых, происходит жизнедеятельность нашего Бытия, которые были познаны человеком благодаря научным исследованиям; \ремарка автора/ в том виде, в котором мы их знаем сейчас, содержат много фундаментальных величин, таких, как электрический заряд электрона и отношение массы протона к массе электрона. Может быть, придёт день, когда мы откроем полную единую теорию, с помощью которой все эти величины будут вычислены, но может оказаться, что некоторые из них, а то и все изменяются при переходе от вселенной к вселенной или в пределах одной вселенной. Удивительно, что значение таких величин были, по– видимому, очень точно подобраны, чтобы обеспечить возможность развития жизни. Если – бы, например, электрический заряд электрона был чуть – чуть другим, звёзды, либо не сжигали бы водород и гелий, либо не взрывались. Разумеется, могут быть и другие формы разумной жизни, о которых не грезили даже писатели – фантасты. Для поддержания этой жизни не требуется ни звезд, как, скажем наше Солнце, ни тяжелых частиц материй, синтезирующихся внутри звезд и разлетающихся по всему космическому пространству при взрыве новых звезд. Тем не менее, по- видимому, ясно, что величины, о которых мы говорим, имеют сравнительно немного областей значений, при которых возможно развитие какой либо разумной жизни. Большая же часть значений отвечает вселенным, в которых, как бы они ни были прекрасны, нет никого, кто бы мог ими восхищаться. Это можно воспринимать либо как свидетельство Божественного провидения в сотворении Вселенной и выборе законов науки, либо как подтверждение сильного антропного принципа.» — 5 —
|