|
Пепел древних костров забивает нам уши и не дает слышать шелеста ангельских крыльев – а ведь там ангел, несущий кубок, чтобы в нем переплавить страхи и очистить кровь, которой омоются новые горизонты; но тебя всюду подстерегает предатель, мешает тебе: у него твое лицо, твой взгляд, какими они были в минувшее мгновение; это - клон, заполняющий пространство, из которого ты идешь; он хочет, чтобы ты остановился, не двигался, оставался им, потому что он боится исчезнуть. Человек смотрит на небо точно так же, как он смотрит на усеянный звездами свод своего черепа; он – не гробница, не капище, где поклоняются мертвым, а пригоршня искр, предвещающих взрыв нового рождения – поэтому, когда кто-то принимает чью-то власть над собой, он берет на себя двойную ответственность: как за свое добровольное заточение, противоречащее цели его появления на свет, так и за то, что приобретает своему властителю униформу тюремщика. Жить творчески – значит озарять чувства изнутри и снаружи, не прятаться от взора, устремленного на тебя, но и не позволять радужной оболочке, ищущей своего отражения в зеркале, затянуть тебя в трясину. Со всех трибун продолжают вещать о равенстве, и никто не говорит о почитании различий, а поэтому и стремятся упростить мышление – клеймо шаблона метит парадоксальным образом как раз те времена, когда человек трепещет от эмоций, поскольку предчувствует и различает вдали свое подлинное естество: никакой бог и ничто в природе не делает фотокопий. Революционный призыв к равенству может быть исторически определен только как систематическое попрание различий; равенство – болезнь понятная, протест племени против несправедливости своего колдуна; зачем твердить, что человек - хозяин своей жизни. Кого мы хотим в этом убедить? Вот единственное ощущение, которое мы можем извлечь из своего жизненного опыта: каждый ответственен за свою судьбу. Только не следует забывать, что, несмотря на Гераклита, Пифагора и многих других, за судьбу все еще принимают лишь видимый результат жизни. Пролог ко второму посланию В поиске снов Мир живых подобен тем каменным плитам, тем гробницам, которыми усеяны пути пилигримов, или тем, что украшают соборы, - тем старинным надгробиям, на которых высечены символы и знаки, указывающие основные жизненные вехи и подвиги погребенных. Потому что каждая отметина на коже, каждая линия руки, каждая деформация стопы, каждый спонтанный жест являют собой пиктограмму, рассказывающую истории, воскрешающую воспоминания; возвышения, борозды и пятна на географической карте кожи могли бы поведать о встречах и разочарованиях, обнаружить самые затаенные желания, сделать явными секреты. — 4 —
|