|
Офицер о чем-то спросил Машу, но она медленно покачала головой, отказываясь отвечать. И тогда ее повели по деревне, что-то громко кричал переводчик. Может быть, он кричал, что она радистка и диверсантка, может быть, просто партизанка. Следом гнали народ с плачущими детьми и судорожно рыдающими женщинами. Остановились за последним гумном. Дальше начинались поля. И опять офицер что-то сказал Маше. И опять она отрицательно покачала головой. Офицер пожал плечами и отошел. А переводчик развязал Маше руки и протянул лопату. Но Маша, словно не заметив ее, медленно пошла к бревенчатой стене. Она шла по талому снегу, и следы ее маленьких босых ног тут же заполнялись водой. Подошла к гумну и стала у стены, повернувшись лицом к немцам. Коротко ударила автоматная очередь. — Вот как маму вашу убили, детки. Я ивушку посадила там, чтоб могилка ее не затерялась. Иван сидел, закрыв ладонью глаза. По лицу Лены текли слезы. Алексей встал, прошел к лавке у входа, где сложили они свои пожитки, достал бутылку водки. Молча налил в чайные стаканы. Все встали. — Есть такая профессия: защищать свою родину, — тихо сказал он. — Вечная память им, — тихо всхлипнула хозяйка. — Лесу в России не хватит, чтоб каждому крест поставить. Все молча, торжественно выпили и тихо поставили стаканы на стол. За околицей под большой пышной ивой Иван и Лена старательно обкладывали дерном могильный холмик. Дерн подносили парнишки и девчата, а немногочисленные мужики резали его на самом зеленом и свежем месте луга. Поодаль стоял председатель в темном костюме с орденами и медалями в обязательной шляпе на голове. Рядом с ним — баян и две балалайки — весь местный оркестр. — Удастся ли Алексею? — тихо вздохнула Лена. — Прошибет, — сквозь зубы процедил Иван без тени сомнения в способностях друга. Холмик был уже обложен дерном, и теперь не только они двое, но и все девчата укладывали дерн вокруг могилы. — Едут!.. — закричали издалека мальчишки. Подъехал грузовик с пятью вооруженными карабинами солдатами под командованием лейтенанта, с какими-то торжественно и строго одетыми представителями райкома. Из кабины вылез Алексей, солдаты сгрузили выкрашенный белой эмалью обелиск со звездочкой и понесли к могиле. Иван и Алексей установили обелиск на могиле, воткнув в землю четыре штыря. На обелиске была надпись: «МАША БЕЛКИНА. 1923—1943 ПАРТИЗАНСКАЯ РАДИСТКА». И ниже: «СПАСИБО, МАМА». Троекратно грохнул салют из карабинов. Последняя квартира Трофимовых. И мебель в ней — уже без инвентарных номеров. — 349 —
|