|
Я думаю, что случайного вспоминания не бывает. Структуры памяти таковы, что даже кажущиеся случайными мысли всегда можно проследить до определенной логической сети, связывающей их между собой; вероятно, благодаря такой сети моя мысль, блуждая по ее разветвлениям, привела меня под душем в Шампейне от воспоминаний о дружеской встрече к рамкам для моих слайдов. (Здесь я следую за Фрейдом—он пишет: «В мыслях нет ничего случайного или необусловленного».) «С глаз долой — из сердца вон» — эта старая пословица во многом верна. Чтобы вы вспомнили о письме, что-то должно вам о нем напомнить. Быть может, мысли в течение дня автоматически приведут вас к отправке письма в должное время, но будет лучше положить письмо на видном месте, чтобы оно могло пробудить вашу мысль. Почему мы помним, что, выйдя из машины, надо выключить фары? В темноте вам напомнит об этом свет. Днем из-за отсутствия видимого напоминания мы можем не вспомнить о фарах, и они останутся невыключенными. Если вы ведете самолет, то как вы вспомните, что нужно выпустить шасси, когда настанет время приземляться? После того как вы работали около своего дома, вспомните ли вы, что нужно, например, вычистить все инструменты, включить обратно рубильники, установить по-прежнему регуляторы температуры, положение которых вам пришлось перед этим изменить, или же снова включить воду? Выключить подачу воды и забыть включить— это простая ошибка, вызванная потерей информа- ш 507. Забывание ции в первичной памяти. Но ошибка станет серьезной, если пилот не выпустит шасси или не будут снова открыты вентили во вторичной системе охлаждения ядерного реактора. Все эти ошибки случались, и все они — результат обыкновенного, простого забывания. Возможны и другие причины забывания. Да, я забыл опустить письмо. Простой случай. Но что, если мне как раз было удобно, чтобы письмо не было отправлено? Что, если я собирался пригласить к себе на вечер человека, присутствие которого мне было нежелательно, и задержка с письмом означала бы, что приглашение не придет вовремя? Может быть, я забываю только то, что мне неудобно? Насколько приятнее была бы жизнь, если бы мы избирательно помнили только о приятных вещах. Клиническое название для таких форм забывания — подавление. Оно играет полезную защитную роль, не позволяя неприятным мыслям проникать в сознание. Подавление представляет собой интересный феномен. Как оно осуществляется? Допустим, произошел травмирующий вас инцидент — назовем его Т. Как могла бы система памяти избежать извлечения Г? Одним из способов могло бы быть наличие в системе памяти некоего «цензора», который составлял бы часть механизма извлечения и всякий раз, когда дело бы шло к извлечению Т из памяти, вмешивался и прекращал эту операцию. Но тогда «цензор» должен был бы знать о Г, а также и о ряде других вещей, если и их нужно было бы подавлять. Значит, понадобился бы еще какой-то мощный механизм интерпретации для предотвращения каких бы то ни было воспоминаний о Т. Кроме того, «цензор» должен был бы действовать на подсознательном уровне, иначе мы узнавали бы о Т через наше осознание того, что подвергалось цензуре. — 30 —
|