Женщины-убийцы. Очерки судебной психиатрии

Авторы считают, что клинические особенности расширенных самоубийств и агрессивных действий, совершаемых по механизму «короткого замыкания», осуществляемые на высоте депрессивного состояния психотического и невротического уровня, вполне определенны. Они являются результатом внутрисемейной домашней жестокости — избиваемая жена сама становится источником агрессии. Здесь налицо психогенная причина преступлений и криминологическое значение конфликтной ситуации. Описанные женские преступления отличает личная эмоциональная сфера драматизма, а порой и глубоко трагическая окраска. «Так личная трагедия превращается в социальную драму»5.

1 Тарновская П. Н. Женщины-убийцы. СПб., 1901. 510 с. (Библиография.)

2 Комплекс — существующие длительно эмоционально окрашенные мысли, подавленные желания, вытесненные в подсознание, но оказывающие существенное влияние на установки и поведение человека. «Когда комплекс выходит из подсознания, он может трансформироваться в сверхценную идею» (Э. Кречмер, 1995).

3 Калюжная Н. Б., Маршилова Е. В., Рогозина Л. А., Ювенский И. В., Шуйский Н. Г. Независимый психиатрический журнал. № 2, 1997. С. 38—42.

4 Вестник Новгородской психиатрической ассоциации. № 1, 1998. С. 13—16.

5 Дмитриева Т. Б., Иммерман К. Л., Качаева М. А., Ромасенко Л. В. Криминальная агрессия женщин с психическими расстройствами. М., 1998. С. 119.

Убийства мужей и сожителей, совершенные в состоянии аффекта

Наблюдение № 1

С. — 43-х лет, обвиняется в убийстве. АСПЭК Костромской области психиатрической больницы от 28 января 1997 г. Акт № 53.

Из материалов уголовного дела, со слов испытуемой известно: наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Родители отличались спокойным, покладистым характером. Испытуемая родилась от нормальной беременности, родов, 4-м ребенком. В детстве росла и развивалась правильно. Формировалась тихой, послушной, добросовестной. Всегда ответственно относилась к любым поручениям. Тяжелые соматические заболевания не переносила. В школу пошла своевременно, училась «без троек». Была застенчивой. Сама инициативы не проявляла, к лидерству не стремилась. Замечания в свой адрес переживала болезненно, снижалось настроение, выискивала в себе недостатки. Долгое время не могла прийти «в норму». В период полового созревания каких-либо расстройств психической деятельности у нее не наблюдалось. Месячные начались с 14-ти лет, установились сразу. По характеру не менялась. Окончила 10 классов, кооперативный техникум, работала экономистом. С 20-летнего возраста проживала одна. Из-за стеснительности, робости не могла познакомиться с молодыми людьми. Инициативы никогда не проявляла. В 20 лет вышла замуж, спустя год родила ребенка. Роды протекали нормально, ребенок родился здоровым. Муж практически с самого начала семейной жизни стал злоупотреблять спиртными напитками, работал сантехником. Приработок тратил на спиртное. Когда приходил домой пьяный, ничем не занимался, ложился спать. В последующем с усилением пьянства становился все более раздражительным, придирчивым, конфликтным. С 1990 г. стал пить практически каждый день, стал проявлять агрессию по отношению к жене, дрался, бил кулаками и различными предметами по телу, голове, выгонял из дома. К этому времени семейные отношения были очень плохими. Со слов испытуемой жила в основном ради ребенка. На работе характеризовалась положительно. В характеристике указано, что проявила себя как грамотный работник, знающий свое дело. Замечаний не было. Соседями характеризовалась вежливой, положительной. Отмечено, что вела трезвый образ жизни, была заботливой матерью. В 1991 г. 9-летняя дочь испытуемой была сбита машиной и погибла. Потерю дочери перенесла крайне тяжело. Смерть ребенка восприняла, как «крушение всей жизни», не могла поверить, что такое случилось. Первое время практически ничего не могла делать, сидела в одной позе, плохо воспринимала слова окружающих, не понимала, что происходит. Спустя несколько дней после гибели дочери появились слезы, оставался стойко сниженный фон настроения, не могла ни о чем думать, кроме как о ребенке, ежедневно ходила на кладбище, осунулась, постарела. Считала и тогда, и в последующие годы, что муж виновен в смерти дочери. Муж все время, несмотря на трагедию, продолжал пьянствовать. Два года испытуемая не могла забеременеть, хотя страстно хотела иметь ребенка. В 1994 г. родила второго ребенка, воспитывала в условиях гиперопеки. Постоянно переживала о том, что с ребенком может что-то случиться. Мужа как человека уже не воспринимала. Побои, пьянство сносила безропотно, попыток к разводу не предпринимала, так как, по ее слова, квартиру разменять было невозможно, а без этого разводиться смысла не было. В последнее время с работы испытуемая приходила поздно, муж забирал ребенка из детского сада ежедневно. Из материалов уголовного дела известно, что 28 апреля 1996 г. С. в своей квартире причинила своему мужу черепно-мозговую травму, от которой он в больнице скончался. В ходе следствия испытуемая показала, что придя домой, в тот день она увидела двери квартиры распахнутыми. Муж сидел на полу, был сильно пьян. Она растолкала его, спросила «где дочь?», он ответил, что забрал ее из садика, но ее, т. е. дочери, нигде не было. Что случилось потом, она не помнит, отключилась. Возникло сильное волнение, перед глазами все потемнело. Чем била мужа, сказать не могла, но полагала, что била табуретом. Помнит, что выскочила из квартиры, побежала в садик. Найдя дочь, вернулась домой. Увидела мужа на полу, не предполагала что с ним, подумала, что он валяется пьяный, а когда услышала, что он хрипит, вызвала «скорую» и милицию. Из показаний сестры испытуемой, С. говорила ей, что когда не обнаружила дочери в квартире — «психанула». Что сделала — не помнит. Помнит, что побежала в садик проверять ребенка, вернулась, удивилась, что Николай хрипит, вызвала скорую помощь. Виноватой себя совсем не чувствовала.