С Индией на равных

Вечером был киртан в медитационном зале — храме Матери. По форме он немного напомнил мне ёлочку храма Ходимбы, хотя лишь двух-этажную. Это меня тронуло: Свами Брамдев родился в Гималаях, а видно, любой человек несет по жизни архитектуру родных мест. На крыше — трезубец Шивы, который иногда звенит от ветра во время медитации. Посреди храма, где захоронены мощи Матери, стоит блестящий зеленый шар, на который свет падает из окон сверху. Шар, как Землю — слоны, поддерживают эмблемы Шри Ауробиндо: шестиугольники с лотосом внутри. Шестиугольник — фигура, традиционная для индуизма (еще более, чем для иудаизма): ведь это образ медитирующего человека в позе лотоса.

Посреди мантр я спела и пару своих песен, чтобы возобновить традицию первой поездки. Храм одноэтажный и по виду совсем простой — но акустика в нем потрясающая. Такая же, как в скальных храмах Эллоры и Аджанты, если не лучше. Сказанное речетативом там становится музыкой. Я могла там петь, вспоминая мелодию на ходу и даже просто сочиняя ее. Колумбийцы только подхватывали мантры, сами не пели (но у них и не было столь дружного коллектива, как восемь лет назад сложился у нас. Русская способность объединяться двигает горы: поэтому мы и способны на большее.— Все же через несколько дней объединились и колумбийцы: и спели что-то обще-рождественское).

“Как на другой планете”,— таково было впечатление от киртана той из моих знакомых, которая опасалась индийских служб. Оно уже выходило за рамки какого-либо суждения или оценки: в современном ашраме современным людям необъяснимое открывается доходчивей, чем в древних индийских храмах.

Утром, после медитации, асан и завтрака, мы снова пошли купаться, и пока загорали, наша старшая спутница воодушевилась и стала демонстрировать китайские практики. В ашраме быстро возникает творческое настроение, как я писала раньше, и недаром Шри Ауробиндо родился под творческим знаком Льва. Поле ашрама раскрепощает человека, и настраивает его в резонанс с самим собой: учит лучше чувствовать, видеть и слышать. Сильно усталым людям этого достаточно, но остальным хочется при этом что-то сделать: лучшее из того, на что они способны.

Надо сказать, я в эту поездку относилась к первой категории: я уезжала из дома совсем больная, поставить меня на ноги не могли даже антибиотики. В Индии я за пару дней пришла в себя, но дома оставалась куча нерешенных проблем. Когда Свами спросил, как поживает моя семья, я ответила, что детям плохо в том напряжении, в котором мы живем. Он на секунду вошел со мной в то состояние, которое я имела в виду — и которого у меня в Индии, конечно, не было. И только головой покачал: индусу сложно понять, как можно жить в таком напряге. И главное, зачем.