|
Но она не доверилась. Сама этот поиск на себя взвалила, сама себя измучила. Она все торопилась, все ускорить хотела. И в спешке этой такого натворила... ...Она искала и не находила. Искала и не находила. И то, что у нее ничего не получалось в этом поиске, — было знаком, сигналом, что не надо было ей этим заниматься. Что не надо ей искать. Надо просто быть собой, и верить, и ждать. И все, что она должна была сделать, — это отказаться от самого поиска. Но она отказалась не от поиска. Она отказалась от своей мечты, но оставила поиск. И согласилась на не свое... ...Она все время чувствовала эту неправильность, ненужность, неестественность. Так было, когда она писала свое объявление о знакомстве. Так было, когда она впервые пришла в брачное агентство. Так было практически каждый раз, когда она шла на свидание. Когда сама — умышленно — знакомилась с мужчиной. Она ведь знала, понимала, что это неправильно. Тем более — когда она начала играть, притворяться, подыгрывать, фальшивить... ...Каждая неудача просто кричала и говорила ей — не твой этот путь, тебе все это ненужно. Но — чем больше получала она этих неудач, тем больше, подстегнутая чужестранной этой теткой, с ее отношением к жизни как к достижению результата любыми средствами, — упрямо пыталась добиться результата. И — тем больше уходила от себя. Тем больше погружалась в грязь. ...Она чувствовала. Она все чувствовала — и ненужность эту, и фальшь, и холод от чужого, не своего мужчины, — но отбрасывала свои чувства, не хотела их замечать. И не слыша чувств — слушала только свой ум. И он — холодный ее, рациональный ум — все подгонял ее, все убеждал продолжать поиск. И загнал — в тупик, отчаяние, грязь... Она лежала в своих мыслях, отрывочных еще, хаотичных, просто всплывающих на поверхность сознания. И чем больше их приходило, тем полнее становилась эта картинка. И в какой-то момент, как будто бы к ней вернулась способность целенаправленно думать, способность к анализу, — возникло в ней желание соединить все эти отдельные части в одно целое. И она, перебравшись в кресло, села в нем, все так же закутавшись в плед, и спросила себя: — Когда это началось, когда я чистоту свою потеряла — и начала становиться грязной? И начала сама цепочку эту выстраивать. Она стала грязной, когда мысли ее стали грязными. А мысли ее стали грязными, когда заменила она чистые свои мечты, чистую веру — на мысли и веру другого человека: тетки этой, циничной и холодной. Когда книгу эту начала читать — тут же и стала пачкаться. И пораженно подумала Настя — как легко испачкаться, прикоснувшись к грязному! Как незаметно, взяв в руки что-то грязное, нечестное, фальшивое, ты вся становишься грязной, нечестной, фальшивой. Как получилось у нее с этой книгой. — 146 —
|