|
М.Б.: Еще важная штука какая – язык этой книжки! То же самое, что про Грибоедова говорили, – половина войдет в пословицы. Ведь мы раздергали ее на цитаты, и не всегда даже знаем, что говорим из этой книжки! Например, это: “Молодой человек, не советую – съедят” – это же оттуда. “Я по натуре не Пушкин, я по натуре Белинский”... “Были сигналы – не чай он там пьет”... Е.М.: Угу. “Совершенно секретно. Перед прочтением сжечь”. Как-то раз пришла я в одну очень серьезную организацию, где соучредители и топ-менеджеры со мной беседовали о целях возможного тренинга. Все было та-ак современно, как нынче говорят, – “бизнесово”. Наверное, мы бы друг другу не очень понравились, если бы не цитата из “Понедельника...” Там плакат висел в одной лаборатории: “Нужны ли мы нам?” Кто-то в разговоре обронил – и разговор пошел совсем другой. Уверяю тебя, это не “ностальжи”, не “букет моей бабушки”. Это, если угодно, заявление о возможности общего языка, для которого есть кое-какие основания. Потом оказалось, что мои заказчики в свое время “фанатели круче”, чем я, – вплоть до обширных цитат наизусть. М.Б.: “Изба заколебалась, как лодка на волнах. Двор за окном сдвинулся в сторону, а из-под окна вылезла и вонзилась когтями в землю исполинская куриная нога, провела в траве глубокие борозды и снова скрылась...” Е.М.: “Кристобаль Хозевич Хунта, заведующий отделом Смысла Жизни, был человек замечательный, но, по-видимому, совершенно бессердечный. Некогда, в ранней молодости, он долго был Великим Инквизитором и по сию пору сохранил тогдашние замашки. Почти все свои неудобопонятные эксперименты он производил либо над собой, либо над своими сотрудниками, и об этом уже при мне возмущенно говорили на общем профсоюзном собрании”... Это, кстати, у него в одной из лабораторий плакатик-то висел. Между прочим, тоже очень важная прививка – капля иронии, малая доза здорового скепсиса даже по отношению к успешному во всех отношениях делу. Своему делу, между прочим. И если все эти чудеса и исследующие их люди возможны в декорациях советского НИИ – профсоюзные собрания, стенгазеты, дежурства по институту – то, может быть, и другой туповатый фон “двадцать лет спустя” еще не исключает исключений? Вторая книжка – это совсем-совсем другая история: некие разведчики-наблюдатели глубоко внедрены в совершенно дикое и безумное средневековое государство, находящееся на другой планете. Они с ужасом видят, что происходит, – а происходит охота на любого человека, умеющего читать. Вполне достаточно, чтобы донес сосед, – и все: тебя вздернут, имущество в казну. Там средневековье, но с узнаваемыми деталями любого тоталитарного режима, с попыткой контролировать не только действия, но и сознание. — 135 —
|