|
Наука раздробляет мир, пытаясь добиться категориальной точности в своих попытках сформулировать идею в чистом виде и отделить ее от образа. Затем она пытается восстановить былое единство, но делает это механистически, присоединяя образ к идее лишь в качестве иллюстрации. Развитие научного знания осуществляется как смена двух грандиозных парадигм: причинного (детерминистского) подхода на целевой (телеологический, деятельностный) и редукционизма, сводящего целое к совокупности составляющих его частей, на элевацию, рассматривающую части через призму целого. Причем эта переориентация происходит практически во всех основных науках, в том числе и в психологии. Тенденция к абсолютизации роли вербально-логического интеллекта в психической жизни субъекта базируется на понимании процесса мышления как определенной совокупности логических операций. Вся традиция психометрических тестов интеллекта основывается именно на таком понимании мышления. Необходимо отметить, что и современное развитие психологии мышления и тестологии, в теоретическом плане апеллирующее к личности, фактически основывается на анализе результативности, сформированности определенного набора мыслительных операций. Однако известно, что психологически мышление (и индивидуальное сознание в целом) шире, чем те логические операции и те значения, в структурах которых они свернуты. Значения сами по себе не порождают мысль, а опосредуют ее (Леонтьев А.Н.). Соответственно сознание не может быть сведено к функционированию усвоенных извне значений. Это означает, что значения и свернутые в них абстракции сами по себе в качестве предмета психологии не выступают. Значения могут выступать предметом психологии лишь тогда, когда они рассматриваются в связи с другими составляющими индивидуального сознания. Для того чтобы различать сознаваемое объективное значение и его значение для субъекта, — в психологии была введена метафора личностного смысла. Разрыв между рациональной и эмоциональной сферами необоснован, поскольку логическое мышление нерационально, если оно только логично, если оно не направляется заботой о жизни, стремлением проникнуть в нее во всей ее конкретности. Тенденция к тому, чтобы считать технический прогресс, интеллект высшими ценностями, приводит к духовной деградации общества, к его нравственному распаду, проявляясь во все усиливающейся привязанности людей ко всему неживому и искусственному и уменьшая, с другой стороны, ценность живого, ценность человека и его жизни. Пристрастие к неживому вместо «благоговения перед жизнью» порождает безразличие к ней. Приверженцы неживого — это люди, предпочитающие закон и порядок живой структуре, бюрократические методы — спонтанным, механические приспособления — живым существам, повторение — оригинальности, педантичность — плодовитости, накопление — отдаче. Они хотят контролировать жизнь, потому что боятся ее бесконтрольной самопроизвольности (Э. Фромм). — 11 —
|