Язык, речь, речевая деятельность

«В предпринятой попытке создать новый подход к психике человека Л. С. Выготский исходил одновременно из двух положений. Во-первых, из того положения, что психика есть функция, свойство человека как материального, телесного существа, обладающего определенной физической организацией, мозгом. Во-вторых, из того положения, что психика человека социальна, т. е. что разгадку ее специфических особенностей нужно искать не в биологии человека и не в независимых законах «духа», а в истории человечества, в истории общества» («РВПФ», стр. 4). Единство этих двух положений Выготский нашел в учении об опосредствованном характере деятельности человека.

Деятельность человека осуществляется, в отличие от поведения животных, непосредственно обусловленного средой, через посредство общественно выработанной и общественно значимой системы орудий труда и системы «психологических орудий». Что касается орудий труда, то эта их роль в деятельности человека была достаточно хорошо показана еще Марксом, а позже Г. В. Плехановым. «В орудиях труда человек приобретает как бы новые органы, изменяющие его анатомическое строение. С того времени, как он возвысился до их употребления, он придает совершенно новый вид истории своего развития: прежде она, как у всех остальных животных, сводилась к видоизменениям его естественных органов; теперь она становится прежде всего историей усовершенствования его искусственных органов» (СНОСКА: Г. В. Плеханов. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю. «Избранные философские произведения», т. I. M., 1956, стр. 610). Эти «искусственные органы» могут достигать какой угодно степени сложности — до современных электронно-вычислительных машин включительно. В сущности, вся совокупность технических средств, созданных человеком, опосредствует его трудовую деятельность; но даже и самый простой акт такой деятельности — скажем, колка дров — требует, во-первых, созданного обществом орудия труда (топор), во-вторых, созданных обществом же (и усвоенных индивидом в виде навыков) трудовых действий, соответствующих этому орудию.

Известную аналогию орудиям труда представляют и «психологические орудия» (термин Л. С. Выготского). «Как естествознание, так и философия,— писал в свое время Ф. Энгельс,— до сих пор совершенно пренебрегали исследованием влияния деятельности человека на его мышление. Они знают, с одной стороны, только природу, а с другой — только мысль. Но... разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу» (СНОСКА: Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., 1955, стр. 183. Пользуемся случаем, чтобы констатировать, что излагаемые ниже взгляды Выготского и его школы развивались субъективно и объективно как попытка психологической конкретизации общеметодологических принципов марксизма. Ср. в этой связи: А. Н. Леонтьев. Об историческом подходе в изучении психики человека. В кн: «Проблемы развития психики», изд. 2. М., 1965, стр. 358 и след.; А. А. Леонтьев. Слово в речевой деятельности, стр. 14 и след.). Естественно, однако, что психофизиологические механизмы безусловнорефлекторного и даже условнорефлекторного типа, лежащие в основе поведения животных, не в состоянии обеспечить достаточных темпов эволюции человеческого мышления, темпов, которые соответствовали бы темпам развития производственной деятельности человека. Кроме того, эти механизмы в своей основе не приспособлены для отражения специфических связей людей внутри человеческого общества. Поэтому у человека мы находим совершенно новый тип психической деятельности, новый тип поведения — интеллектуальное поведение, опирающееся на употребление знаков. Если у животного условнорефлекторные связи возникают в естественном порядке, как результат воздействия среды, то у человека «социальная жизнь создает необходимость подчинить поведение индивида общественным требованиям и наряду с этим создает сложные сигнализационные системы — средства связи, направляющие и регулирующие образование условных связей в мозгу отдельного человека... Эти средства психологической связи по самой природе и функции своей суть знаки, т. е. искусственно созданные стимулы, назначение которых состоит в воздействии на поведение» («РВПФ», стр. 113). В отличие от орудия, которое направлено, так сказать, вовне, «знак ничего не изменяет в объекте психологической операции... знак направлен внутрь» («РВПФ», стр. 125). Психика человека формируется как своего рода единство физиологических предпосылок и знаковых, внечеловеческих, социальных средств. Лишь усваивая эти средства, присваивая их, делая их частью своей личности и своей деятельности, человек становится самим собой, становится человеком лишь как часть человеческой деятельности, как орудие психологического субъекта — человека — эти средства, и прежде всего язык, проявляют свою сущность. Нет человека без языка, но нет и языка без человека. Выготский одобрительно цитирует Бэкона: «Ни рука, ни интеллект, предоставленный себе, многого не стоят: дело совершается при помощи орудий и средств».