|
Сегодня это кажется удивительным, но Египет не знал понятия времени прошлого, настоящего и будущего, и, по крайней мере до 2-го тысячелетия до н. э., в языке египтян не существовало слов и грамматических категорий для отображения такого деления времени. Лишь позже появляется в религиозных мифах символизация Осириса в качестве бога джет как бога вчерашнего дня, бога всего уже состоявшегося, осуществившегося и ставшего. В качестве антагонистической констелляции к Осирису появляется символизация Солнечного бога в качестве бога нехех, как бога завтрашнего дня, бога всего того, что обладает еще не реализовавшимися потенциями. Аналогично развивается представление о времени и в других культурах древнего мира. Так, в мифологии древней Индии такая же антагонистическая констелляция обнаруживается в противостоянии бога Индры, олицетворяющего солнце в зените, как вечное Солнце, не знающее перемен, и бога Сурьи, ассоциировавшегося с видимым движением солнца от восхода к закату [7; с.87]. Ян Ассман так пишет о Солнечном боге Египта: «В нескончаемом круговороте своих восходов и закатов, становлений и исчезновений, смертей и рождений, он остается богом того времени, которое вечно движется и воспринимается как поток, пульсирующий в периодическом ритме дней и ночей, месяцев, времен года и лет. В его лице временная категория виртуальности обретает религиозную значимость, сакральность: она являет собой неисчерпаемый запас, неизмеримую полноту времени, противостоящего ограниченности человеческой жизни; бессмертие в непрерывности, в повторениях, возобновляющихся «день за днем» (если воспользоваться древнеегипетским выражением)» [3; с.125]. Следующий шаг в развитии представления о времени мы находим в религиозно-философских концепциях древней Индии. Здесь отражается уже не только различие между изменчивым и ставшим, проявленным и непроявленным, но и ясно видимый человеком в окружающей природе трехчастный цикл круговорота жизни: рождение (создание) – пребывание – гибель (уничтожение, исчезновение). Соответственно, появляется и деление времени на прошлое, настоящее и будущее: каждый живущий обнаруживает себя в актуальном настоящем и сталкивается с загадками своего появления в мире (прошлого) и смерти, ожидающей его в будущем и символизирующей тайну исчезновения всего живущего. Отныне центральной темой мифа становятся именно эти волнующие человека загадки, хотя формально ответ на них ищется, по законам проекции, в событиях внешнего мира. Мышление человека древнего мира, в связи с возникновением понятий о времени и ритме, неизбежно приводило его к представлению о том, что «лучшие времена», связанные со стабильностью, и уже не несущие в себе проблем и угрозы, относятся к времени прошлому. Перемены, чреватые риском нарушения гармонии самовоспроизводящегося Космоса и являющие собой угрозу окончательной смерти индивида, связываются с будущим временем. Так, например, в мифах древнего Египта говорится о катастрофическом ухудшении положения дел во Вселенной, которую человек своими делами превращает в непригодную для жизни. Индивидуализация человека, проявляющаяся через несолидарное поведение, выпадение его из общего для всех ритма, есть прегрешение против принципа гармонии Маат, приносящего всем полноту существования и изобилие, объединяющего всех живущих в единый социальный организм. Процесс индивидуализации человека, выводящий его из общего для семьи, рода и племени ритма жизни, воспринимается в древнем мире как угроза для всех и каждого, или даже как преступление против главного принципа жизни. Так как Я в эпоху древнего мира синонимично Мы, является жестко встроенным в общественную жизнь Мы элементом, то понятным становится и то, что болезнь индивида, его «выпадение» из гармонии общего для Мы ритма, считается чем-то аналогичным потере человеком какого-либо из органов или частичному параличу. Через это выпадение в мир прорывается Хаос, несущий угрозу гибели всему ослабленному общему социальному организму Мы. Поэтому основные принципы терапии в мире древности основывались на попытках вернуть заболевшего в общий ритм жизни через общий для всех ритуал, понятие однокоренное с понятием ритма, означающее систему действий, основанных на принципе синхронизации индивидуальных ритмов (Торчинов Е.А., [40]; Элиаде М. [45], [46]). — 5 —
|