|
– Мама, отдай меня в собаки! * * *Число собачье. Отчаяние и ужас! Я знаю, что все собаки отвернутся от меня с презрением, но я больше не могу: пойду на улицу просить милостыню! Мне, породистой собаке, протягивать лапу, стоять на задних лапках, как какому-нибудь Горькому! Но… будь что будет! Чувствую, что вся покраснела от морды до кончика хвоста, когда, впервые в жизни, пролаяла сакраментальные слова: – Подайте хлебца честной русской собаке! И пошло с тех пор… * * *Число такое-то. Мое место на углу Невского и Владимирского – оказалось настолько интересным и доходным, что уже две собаки предлагают купить его за бараний череп и половину дохлой крысы… Уже почти все собаки клянчат по углам милостыню. Развратила нас коммуна. Тайна графа Пурсоньяка (a la совдеп)*В одном из московских кинематографов показывают картину: «Тайна графа Пурсоньяка». Еще до начала сеанса в кинематограф набивается масса скучающей, угрюмой, полуголодной публики. Топают ногами, как косяк лошадей, нетерпеливо дожидаясь той минуты, когда можно будет, забыв окружающую прозу, с головой окунуться в сладкий одуряющий мир волшебной грезы, красоты и чарующего вымысла. Электричество гаснет. Темнота. Чей-то голос, спотыкаясь на длинных словах, громко читает надпись на экране: – «Тайна графа Пурсоньяка, или Отцвели уж давно хризантемы в саду»… «Граф Пурсоньяк потерял свою жену через два года после свадьбы». – Вишь ты, – раздается в темноте сочувственный голос. – Отчего же она так скоро скапустилась? Другой, тоже невидимый, отвечает: – Мало ли? Сыпнячок или просто соседи на мушку взяли… «После жены у графа осталась дочь, которую убитый горем отец отвез учиться в монастырь». – Вот тебе!.. И отец, оказывается, убитый! Не повезло семейке… – Дубина! Нешто это совсем убитый? Сказано тебе: убитый горем. Значит, не до конца. А только почему это он дочку сдал в монастырь? Нешто в монастырях учат? – И очень просто: монастырь реквизировали, монахов по шеям, а замест этого – школа! Штука простая. А это что? «Когда дочь выросла, граф поехал, чтобы взять ее из монастыря»… – Ах ты, чтоб тебя… Граф-то, товарищи, оказывается, комиссар! – Тю на тебя! Откеда высосал? – На автомобиле ж едет, Господи! «В лесу он встречает дочь дровосека, Генриэтту»… Во, братцы, лесу-то сколько, видали? Всю Москву обтопить можно! Хи, хи… Об чем это он с ней? – Видимое дело, об дровах… не может ли, дескать, ваш папаша нам возика два дров предоставить… Гляди, гляди – душит ее. Ай да граф! — 4 —
|