|
… Зачем они пред тьмой не знают страха? И кто окно чердачное открыл? И тот смертельно узенький карниз. И лунный луч. И сомкнутые веки. Есть неземное что-то в человеке, Что не дает ему сорваться вниз. Морзяночка нездешняя сверчка. И светлячка полночные сигналы. Кому они? Какой планете малой? Ночная жизнь… Во тьме скрипит устало Раскрытое окошко чердака. *** - Да, ночная жизнь, - нарушил молчание Покровский, - в последнее время чувствую, что превращаюсь в филина. Или сыча – веду исключительно ночной образ существования. - Тогда кем мне назвать себя? – спросила Елена. – Совой? - Ну, почему сразу совой? Есть множество птиц, ведущих исключительно ночной образ жизни. - Вы – эльфы, ребята, наши энские эльфы, - Галина Аркадьевна поднялась, - впрочем с завтрашнего дня я тоже к вам присоединюсь, если примите в свои эльфийские ряды. - Что ты хочешь этим сказать, Галина? – спросила Елена. - Как я поняла, вы существа ночные, значит, для вас сейчас все только начинается. Приглашаю ко мне. - Зачем? – Ермолова не могла скрыть удивления. - Во-первых, сегодня у меня состоялся литературный вечер, первый за несколько лет, да еще в такой романтической обстановке, а во-вторых… - Да, Галя, что, во-вторых? - Как-то не хочется о грустном, Леночка… Вот Арсений Васильевич и Наташа все поняли. Ведь так? Ни Покровский, ни девочка не проронили ни звука. - Вот, молчание знак согласия… - Значит, я одна такая бестолковая? - Лена, - тихо проговорила Наташа, - Галя хочет сказать, что ей завтра не надо спешить на работу… - Вы все-таки вмешались, Галина Аркадьевна… - Да, Арсений Васильевич, я, как вы выразились, вмешалась. Сегодня утром истек ультиматум Абакумова. Я пошла к Князеву и сказала… сказала… Что вы так смотрите на меня? Какой снег! Первый… Между прочим, я стала замерзать. Пойдемте ко мне, а, ребята? Так не хочется сегодня быть одной… Сердце Елены пронзила острая, как лезвие, жалость. Галина стояла перед ними маленькая, хрупкая, снежинки падали на ее лицо и тут же таяли, смешиваясь со слезами. - Пойдемте, - уверенно, словно отрезал, произнес Покровский, и Елена поняла, что он чувствует тоже, что и она. - Хорошо, только Наташу уложу… - Ой, спасибо! – совсем по-детски обрадовалась Галина Аркадьевна, - Немножко посидим, у меня есть все… - Лена, я пойду с вами… - Наташа, это не обсуждается. Уже поздно. - Я не маленькая, Лена. - Дело не в этом. Ты устала, а режим соблюдать нужно. - Говорю же тебе, я пойду с вами. Ну, пожалуйста! - Зачем это тебе, Наташа? — 131 —
|