|
Колонки же стали заметным апгрейдом, равно как и постеры на стенах. В остальном все шло как обычно. Эдуардо стоял под приветственной перетяжкой в тонких, висящих на его жердеобразной фигуре брюках и наглухо застегнутой рубашке. Его окружали четверо сходным образом одетых персонажей со второго и третьего курсов. Эта группа составляла приблизительно третью часть участников вечеринки. Где-то в дальнем конце аудитории виднелись две или три девушки: одна из них даже отважилась надеть для выхода в свет юбку. Правда, уступив требованиям погоды, натянула ее поверх толстых серых легинсов. Происходящее не очень походило на зажигательную сцену из «Зверинца»[5]— гарвардским студенческим братствам далеко до тех вакханалий, что творятся в других университетах. Неформальное веселье никогда не было сильной стороной Альфа-Эпсилон-Пи. Члены этого еврейского братства славятся скорее академической успеваемостью, чем умением тусоваться. Причем братство никак не связано с религиозной принадлежностью: настоящие благочестивые иудеи, блюдущие кашрут и заводящие романы только с соплеменницами, тусуют в «Доме Хиллеля»,[6]который мало того, что имеет собственное здание и получает щедрые пожертвования, так еще принимает как парней, так и девушек. В братстве Альфа-Эпсилон-Пи состоят нерелигиозные евреи, чье еврейство заключается, по большей части, только в фамилии. Здешние парни, может, и не прочь были бы, на радость маме с папой, завести еврейскую подружку, но почему-то чаще оказываются в обществе азиаток. Как раз об этом Эдуардо вещал обступившим его приятелям — к любовной теме разговор возвращался снова и снова, поскольку она была близка всем без исключения его участникам. — Не то чтобы парням моего типа нравились только восточные девушки, — рассуждал он, понемногу отхлебывая пунш. — Просто девушкам из Азии нравятся парни вроде меня. Значит, чтобы с большей вероятностью заполучить лучший из возможных вариантов, мне приходится закидывать удочку в тот пруд, где водятся особи, которые скорее клюнут на мою наживку. Слушатели кивали, соглашаясь с логикой Эдуардо. Иной раз они развивали из этого простенького уравнения гораздо более сложные построения, призванные разъяснить причудливую природу притяжения между еврейскими парнями и азиатскими девушками, но сейчас предпочли не мудрствовать — видимо, из-за музыки, которая била из колонок с такой мощью, что проследить за сколько-нибудь сложной мыслью было невозможно. — Но в настоящий момент мой пруд что-то пересох, — закончил Эдуардо и со вздохом посмотрел в сторону девчонки в юбке и легинсах. — 7 —
|