|
Темнота стала непроницаемой, с моря пришел тяжелый туман, и здание отеля почти совершенно в нём скрылось. Андрей прошел чуть правее по берегу и вышел к скальной стене, уходящей вперёд море и ограждающей бухту. Можно было немного пройти вдоль неё, там, где море ещё не закрывало полностью пляж, и вдруг на высоте человеческого роста обнаружилась пещера в виде узкой вертикальной трещины. Через минуту Андрей уже протискивался в неё без особого труда – метров семь вперед, затем небольшое расширение, где можно развернуться, затем еще десять метров извилистого тесного хода, и тупик. Ничего особенно интересного. Выключив фонарик, Андрей посидел немного в темноте. Офигительные ощущения – сидеть в полной темноте в пещере, в пятнадцати метрах в глубине огромной скалы. И хотя из этой пещерки можно без труда выбраться даже вслепую, просто на ощупь, за пять минут, полная темнота всё равно нагоняет слабый страх! Приятно – испытывать слабый страх и убирать его. Ещё раз, ещё – вот страх можно подпустить, а вот тут же убрать, вот так. От этого простого упражнения - где-то в глубине груди щекочущее нежное чувство. Страх можно гонять туда-сюда, как вязкую массу, почти физические ощущения. Притекло и набрякло – утекло и растворилось. Волна мурашек пробежала по всему телу от загривка до копчика, Андрей встряхнулся как кошка и обнаружил, что футболка стала влажной. В этой пещерке – как в сауне. Развернувшись, он двинулся назад, задевая локтями и коленями о выступы. Посидел еще минуту в центральном расширении пещеры, посматривая сквозь узкую щель на то, как где-то там, посреди проредившегося тумана, искрятся волны в свете луны. Очень красиво. И тут же – всплеск острого желания поделиться с кем-нибудь, показать, вместе переживать. Это искренне? Или это лишь завуалированные нападки вновь подкравшегося чувства одиночества, которое всегда пытается использовать любую лазейку, чтобы пробиться наружу? Характер переживания желания говорит о многом. Если бы это было искренним, если бы это было именно желанием поделиться чем-то приятным с близким человеком, то не было бы такой спазматичности и режущей остроты, желание было бы глубоким и спокойным, не требующим чего-то немедленно. Значит – это лезет одиночество. И тут же, словно следуя этим различениям и рассуждениям, возникла спокойная ясность – точно, это атака одиночества. Убрать её. Убрал. И стало приятнее, значит всё правильно. И тут мелкая волна опасения пробежала по телу. Это ещё не был страх, так как оснований для страха просто не было, но лишь его предвестник – немного неприятное, склизкое чувство того, что что-то не так. Щель. Чёрт возьми, а почему она такая узкая?? Андрей моментально, почти автоматически убрал нарастающее неприятное чувство, как он делал это несколько минут назад, и придвинулся вплотную к щели, ведущей наружу. Просунулся на полметра вперед. И на этот раз страх уже проявился отчетливо, привнося суетливость, с которой хочется дёрнуться, поскорее избавиться от проблем. Тесно! Еще движение вперёд, и теперь он уже застрял совершенно явно. Замер. Нет, так нельзя. Не надо больше резких движений и дерганий, надо осмотреться. Сюда было лезть просто, совсем просто! Да, было впритирку, но всё же просто. Так. Щель вертикальная, может быть он пролезал сюда в нижней её части? Андрей вытиснулся из сжимавших его стен назад. Внизу? Нет, внизу ещё хуже. Это какой-то идиотизм, этого просто не может быть! — 5 —
|