|
Именно этим свойством личной модели объясняется то, что при знакомстве с другой моделью мира мы в первую очередь запоминаем и принимаем то, что нам привычно, понятно и доступно. Если доля таких привычных положений достаточно велика, мы можем согласиться с моделью в целом и даже объявить себя ее последователем. При этом нередко значительная часть модели остается непонятой, истолковывается по-своему, попросту не замечается или отбрасывается как ненужная. Так нередко происходит при знакомстве с новой религией: новообращенный, познакомившись с самыми азами религии, становится ревностным ее последователем, не подозревая, что в действительности не понимает ее сути, и не пытаясь поэтому изучить ее глубже. Отметим здесь также, что нам всегда наиболее близки и интересны те книги, фильмы, спектакли и т.д., которые ближе всего к нашему представлению о существующем мире (такой вот «субъективный реализм») или к нашему представлению о том, что должно быть в идеале (условно можно назвать утопией) или, наконец, о том, как не должно быть ни в коем случае (антиутопия). И, чтобы не быть для нас скучными, они не должны быть ни слишком простыми, элементарными, ни слишком сложными, непонятными. Мы обычно в глубине души уверены в том, что наш уровень развития, понимания и есть оптимальный. А то, что от этого уровня сильно отличается в ту или иную сторону, нам (да и всем остальным тоже) и не нужно. Но главное — мы сравниваем все с нашим представлением, с нашей моделью мира. С другой стороны, через фильтр личной модели пропускается и все создаваемое самим человеком (произведение искусства, научная теория, философская система и т.д.). То есть все, что мы говорим, пишем, делаем, даже думаем, обязательно несет на себе печать нашего мировоззрения. Более того, часто основным побудительным мотивом к творчеству служит именно стремление утвердить свою личную модель, донести ее до других, увековечить ее или просто проверить ее, вынося на всеобщее обсуждение. Поэтому, изучая творчество того или иного человека, надо четко понимать, что оно отражает не сам мир, а всего лишь отражение мира в сознании автора (его личную модель), причем в конкретный момент его жизни. Ценность такого двойного отражения, к тому же искаженного многими факторами, обычно не слишком велика, если ставить своей целью лучшее понимание мира в целом, а не личности автора (что само по себе тоже достойная задача). Следует также учитывать, что автор любого произведения стремится сделать его доступным вполне определенным людям, и в другое время, другим людям понять его может быть довольно непросто. То есть автор в глубине души может считать совсем иначе, чем он, например, пишет в своей книге, но его миропонимание требует, чтобы он писал именно так. Соображения при этом могут выдвигаться самые различные: желание скрыть от людей неприятную правду, стремление до предела упростить обсуждаемую проблему, учет интересов рынка, стремление увеличить тираж книги, убежденность в неготовности широких масс к высказываемым мыслям, в конце концов, прямое желание обмануть читателей с той или иной целью, а то и вовсе без цели, из простого озорства. — 12 —
|