|
Я быстро обрисовал ситуацию и предупредил, что миссис Беннетт может и не узнать ее. Однако мы сразу направились в спальню. Жена дремала, и Сабиха полушепотом заговорила с ней об Истамбуле, школе Безм-и-Алеми, их старой дружбе. Внезапно жена узнала ее, притянула к себе на кровать и залилась слезами радости. Сияя, она сказала Сабихе: «Я так рада, что ты пришла вовремя. Я скоро ухожу и долго не увижусь с тобой». Около часа они провели вместе, беседуя о прошлом. Двадцатый год был поворотным для нас троих, и никакое другое событие не могло столь полно восстановить то, что объединяло наши жизни. На несколько дней Сабиха должна была уехать из Лондона, но обещала зайти сразу же по возвращении. Жена сказала: «Я вновь увидела тебя, и это все, о чем я беспокоилась». Казалось, ночь придала ей сил, но, когда я пришел к ней в комнату в пять утра, маленькая Нэн шепнула, что конец близок. Маргарет сидела рядом с кроватью. Я взял ее руку и, как часто обещал ей, позвал ее. Ее веки дрогнули, и на губах показалась улыбка. Дыхание становилось все слабее и слабее. Руки уже были холодны. Несколько раз я думал, что ее дыхание прекратилось, и вновь произносил ее имя, как обещал. Всякий раз возвращалось легкое дыхание. Наконец и оно исчезло. Долго мы сидели в полном молчании. Я позвал ее, и, к моей радости и удивлению, она вздохнула раз, другой и третий, и все. Она давала мне знать, что в сознании прошла через смерть. Пока мы сидели рядом с ней, мы чувствовали ее присутствие в комнате и огромную радость. Она наконец освободилась от личных привязанностей и обрела объединение души, которое неподвластно смерти или действию любого другого существа. С того времени я никогда не чувствовал себя отделенным от нее. Элизабет Неослабевающее давление событий, навалившееся на меня со времени прихода Субуда, почти не оставило мне времени и желания писать. Я должен был вернуться к «Драматической Вселенной» и закончить работу, повисшую в воздухе после выхода в свет первого тома. Этот том представлялся мне едва ли более чем введением к глубоким открытиям, медленно зревшим во мне с момента первого видения на Ру де Пера в 1921 году. От признания необходимости перейти от дуализма к триаде мое осознание доросло до понимания важности каждой цифры как выражения качества, добавляемого ко всему смыслу существования. Книга, первый раз написанная мной в 1941 году, к 1956 переписывалась, по меньшей мере, восемь раз. Только я заканчивал очередной вариант, как обнаруживал, что написанное больше не отражает того, что я теперь понимаю. — 287 —
|