В поисках своей идеи. Часть 2

[64] «АНИТ. Ну что ты, Сократ, я не верю в жизнь после смерти. Как, впрочем, не верю и в богов.

Усмешка Сократа.

-- Видишь ли, человеческая жизнь слишком мгновенна, чтобы проверить, существуют ли великие боги. А я кожевенник и верю только тому, что можно проверить на собственной коже, точнее шкуре… И вообще, согласись, Сократ, было бы слишком печально узнать, что вся наша короткая жизнь находится в воле этих вечно бранящихся олимпийцев… Неужели ты действительно веришь в богов?

СОКРАТ. Мне хочется верить в жизнь после смерти.

АНИТ. Тогда это забавно, Сократ: человек. который верит в богов, посажен в тюрьму другим, который в них не верит, по обвинению в неверии в богов».

Неверие в богов или вера в себя - убеждение, которое не хуже и не лучше, чем вера в богов. Разница только в том, что Сократ под верой в богов понимает приоритет общих законов над частными, тогда как Анит провозглашает приоритет своих частных убеждений над общими. Другое дело, что под прикрытием богов свои частные убеждения Анит сделал общими, что и дает ему право говорить об их истинности. Сократ понимает эту разницу или чувствует ее, но может только усмехнуться.

[65] Наши законы дурны, ибо они установлены слабосильными. Что делать — слабосильных большинство: в природе всегда больше дурного и отходов. И вот, чтобы защитить себя от меньшинства сильных, то есть от тех, кто способен над ними возвыситься, это слабое большинство придумало наши афинские законы. И утверждает, что встать над большинством — несправедливо и надо страшиться этого. Но, Сократ, ведь сама природа повсюду провозглашает право сильного. Закон великой природы считает справедливым, если лучший и сильный подавит худшего и слабого. «Творить насилие рукой могучей», — это сказал великий поэт Пиндар... Мы же берем с детства самых решительных и сильных людей и приучаем заклинаниями законов, что все они должны быть равны ничтожному большинству и что только это справедливо... Но мне хочется, Сократ, чтобы у нас появился некто, достаточно одаренный природой, который освободился бы от эго дурмана и освободил бы других.

Законы и в самом деле дурны, если только распространять их на всю систему отношений. Юридические законы только часть их. Кроме того, они и в самом деле защищают слабых и заставляют сильных им подчиняться, хотя сильные сами могут и творят законы. И в самом деле, равенство перед юридическим законом только уловка слабых, которая противоречит естественному ходу природы, что приводит ко многим противоречиям. Это так, если изменить понятие «сильный» и не приписывать этот эпитет тем, кто имеет власть.