|
– Простите, Вы ко мне обращаетесь? К сожалению, я не поняла, о чем Вы меня спросили. – Я поприветствовал Вас на этой планете и спросил, хорошо ли Вы себя чувствуете, не нуждаетесь ли в чем‑нибудь? Так все началось. Я влюбилась сразу. Не успев спросить согласия у своего сознания и оценить готовность объекта принять мою страсть. Я даже не ныряла в это чувство, я просто увидела его и поняла, что барахтаюсь растерянно в океане любви, нежности, страстной зависимости и… сумасшедшего, опаляющего желания. Да, вот так! Просто так нынче все повернулось! Просто жизнь вздрогнула как‑то, словно спросонья, Как‑то ритм зазвучал, словно сердцебиенье, Как‑то воздух окрасился в радужный спектр. Просто жить захотелось совсем не по‑детски, Просто солнце мигнуло мне протуберанцем. Я тебя ощутила одним лишь мгновеньем И вошла в сумасшедшую горную реку. Мне казалось, что он тоже полюбил. Глаза его светились удивленной лаской, руки были мягкими и теплыми, ищущими возможности соприкоснуться. Я – странная. Там, на Земле, мне часто говорили, что нельзя быть такой открытой. Но здесь, в окружении существ, настолько друг от друга отличающихся, мне стало со своей странностью легко. Я – не странная, я – просто другая. Но вот же ведь и Лэ, та самая грустная змея, – она тоже другая. И Кирал‑Миржакин‑Син, голубокожий, безволосый волк с планеты К‑3876423, – тоже очень другой. Как‑то вовсе даже не страшно быть другой среди других. Поэтому, наперекор привычкам земным, я и не задумалась об уместности открытого разговора. – Я люблю тебя, Ал! Я так люблю тебя! Я совершенно точно знаю, что никогда больше не смогу жить без тебя. Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Я люблю тебя с такой силой, что в груди щемит и жжет… Я хочу прожить с тобой долгую, счастливую жизнь. И, прикрыв глаза в сладостном ожидании ответного признания, услышала: – Ты – хорошая. У тебя красивые глаза. Ты мне нравишься. Милые слова… Они подействовали на меня, как ушат ледяной воды… Хорошая? Нравлюсь? На глаза навернулись слезы… Ну хорошо, наверно, он просто неверно выразился. Сейчас обнимет, прижмет к себе, скажет, что любит… Прижмет к себе… Фантазия вспыхнула одновременно в голове и внизу живота кипящим пламенем… И тут же охладилась сквозящим ветерком из открытой двери. Ушел… Осознание ненужности своей придавило меня внезапно всплывшим айсбергом. Нелюбимая… нежеланная… – что может быть страшнее, непоправимее? — 2 —
|