|
Ну вот и все пока. Больше писать сейчас не хочу. Чиркни хотя бы пару строк. Для меня сейчас важно твое мнение, что ты по поводу всего этого думаешь. Дима». Я был взволнован этим письмом. Чувствуя, как тяжело сейчас Диме, я тем не менее понимал, что ничем не смогу ему помочь. Вряд ли кто-либо вообще мог ему чем-то помочь. Что я мог ответить ему? Те противоречия, перед которыми Дима сейчас оказался, были не только его, Димиными противоречиями; это вечное существование, одновременное сожительство во всех нас противоположных сил, добра и зла, любви и ненависти, жадности и щедрости, наверно изначально присуще всему роду человеческому. Мы научились как-то выживать, приспосабливаться к ним в себе, закрывая глаза на одну из сторон, делая вид, что мы только любим или только ненавидим и т.п., он же обнажил эту мучительную правду, эту вечную раздвоенность и внушать ему для успокоения спасительную ложь было бы глупо. Ему теперь предстояло опереться только на себя и самому найти выход. Все же я незамедлительно написал и отправил ему ответ. Я писал, что в том, что с ним происходит, я вижу положительные признаки, свидетельствующие о личностном росте, что та злоба, что с детства была направлена внутрь, разрушала здоровье и нервы, теперь обнаружена и он сможет направить всю эту энергию в конструктивное русло, и т.д… В общем, мне самому сейчас стыдно за ту наукообразную белиберду, которую я, не найдя ничего лучшего, отправил Диме. 2. Недели через две от него пришла короткая записка, где он благодарил меня за письмо и сообщал, что ему удалось отойти от своего «размазывания соплей» и сейчас он вплотную занялся научной работой и диссертацией. Потом, изредка, мы обменивались коротенькими письмами и открытками, где ограничивались обменом любезностями, да общими вопросами. Прошло примерно полгода. А потом пришло это письмо, неожиданное, совсем сбившее меня с толку в моем представлении о Диме: (я опускаю начало с традиционными приветствиями и вопросами): «… Ну а как у тебя дела на духовном фронте? У меня с тех пор произошли огромные изменения. Ты знаешь, я сейчас испытываю необыкновенный подъем. Во мне бурлит потрясающая энергия, иногда мне кажется, что для меня нет никаких преград сейчас, ни в чем! Понимаешь, я все могу, Все! Нет, этого не понять, это надо чувствовать! Всякие самокопания, анализ, всю эту дешевую болтовню с самим собой я оставил в прошлом. Хватит, надоело! Наконец-то я почувствовал себя Человеком, даже не просто Человеком, а НОМО-Свободным. Непонятно, о чем я? – Оглянись, замри, остановись на мгновенье, останови свои обычные мысли и оглядись. – Неужели ты не видишь, что идет Восьмой День Творения! Да-да! Именно сейчас, именно здесь, рядом с тобой, рядом со мной, в тебе, во мне, во всех… До чего просто все. Мы ведь не замечаем этого. Не замечаем того, что СЕЙЧАС твориться мир. Нами твориться. Остановись, еще раз прошу тебя! Вот сейчас... Заметь, что ты делаешь, как сидишь, куда смотришь, о чем думаешь? Ведь все это тоже акты творения! И не только в подвигах и победах оно, а во всем – в каждом мгновении! Ну что, почувствовал? Нет? Ты уж извини, что я тебя тормошу, но иначе нашего брата не проймешь, не выведешь из сонного оцепенения. — 188 —
|