|
Так он вещал, но Эвфорб непреклонный ответствовал снова: «Нет, Менелай, расплатися теперь же со мной за убийство! Брат мой тобою убит; и гордишься еще ты, что сделал Горькой вдовою супругу его в новобрачном чертоге И почтенных родителей в плач неутешный повергнул? О! без сомнения, плачущим я утешением буду, Если, сорвавши с тебя и главу, и кровавые латы, В руки отдам их Панфою и матери нашей Фронтисе. Но почто остается досель не испытанным подвиг И не решенными битвой меж нами и храбрость и робость!» Так произнес — и ударил противника в щит меднобляшный; Но, не проникшее меди, согнулось копейное жало В твердом щите. И тогда устремился с убийственной медью Царь Менелай, умоляющий пламенно Зевса-владыку: Вспять отскочившему он в основание горла Эвфорбу Пику вонзил и налег, на могучую руку надежный; быстро жестокая медь пробежала сквозь нежную выю; Грянулся оземь Эвфорб, и на нем загремели доспехи; Кровью власы оросились, прекрасные, словно у граций, Кудри, держимые пышно златой и серебряной связью. …………………………………………………… Сына такого Панфоева, гордого сердцем Эвфорба, Царь Менелай низложил и его обнажил от оружий. ……………………………………………………. Скоро б к дружине понес велелепный доспех Панфоида Сильный Атрид; но ему позавидовал Феб-дальновержец: Он на Атрида подвигнул подобного богу Арею Гектора; в образе Мента, киконских мужей воеводы, К Гектору Феб провещал, устремляя крылатые речи: «Гектор! бесплодно ты рыщешь, преследуя неуловимых Коней Пелида-героя: Пелидовы кони жестоки! Их укротить и управить для каждого смертного мужа Трудно, кроме Ахиллеса, бессмертной матери сына! Тою порой у тебя Атрейон, Менелай браноносный, Труп защищая Патроклов, храбрейшего воина свергнул, Бурную мощь обуздал он Панфоева сына Эвфорба». (Гомер. «Илиада», XVII, 9—23, 29—52, 59—60, 70—81. Пер. Гнедича). *** Был и другой Эвфорб, фригиец, род занятий которого мог бы привлечь внимание Пифагора: Нашел долунник (аркадянин Тирион, сын Бафикла) с добрым предзнаменованием Старца (Фалеса) в святилище (Аполлона) Дидимского Скребущим тросточкой землю и чертящим фигуру, Открытую фригийцем Эвфорбом,— тем, что из людей Первый начертил треугольники и неравносторонние фигуры, Изобрел глобус и научился поститься, воздерживаясь От (мяса) живых существ, а италийцы (пифагорейцы) его послушались — Правда, не все, а лишь гнетомые (несчастной судьбой). (Каллимах. «Ямбы», фр. 191, ст. 56—63, Оксиринхский папирус, 1011) Образ этого Эвфорба, чтимый мудрецом Фалесом, скорее всего и был принят Пифагором за одно из своих прежних рождений. Тогда весь выстроенный ряд образов прежних воплощений души Пифагора приобретал бы подлинный смысл: Эталид, наделенный вечной памятью; Эвфорб, вегетарианец и геометр; Гермотим, странствующий во снах; Пирр, сновидец и пророк; Пифагор, великий посвященный. Эвфорб-дарданец, воин, умерший молодым, выпадает из этого ряда. — 6 —
|