|
– Что вы? – удивился Зыбин. – Да так, ничего. Вот вспоминаю, как вы своей следовательнице отлили: голенькая, голенькая вы! Ничего у вас ни на себе, ни при себе – ни профессии, ни специальности, один клочок бумажки, чтобы прикрыть срам. – Он засмеялся. – Ну, положим, у ней‑то еще есть что‑то при себе: ведь молодая, красивая, а я вот действительно голенький, старый жидок! Даже и бумажонки не выдали. Иди, жди, что будет. – Вы что‑то путаете, – нахмурился Зыбин. – Не говорил я это следовательнице. – Ну как не говорили? Она сама бы этого не выдумала. Ну а если верно выдумала, то молодчина. Она в Москве сейчас. «Э‑э, да ты пьян, голубчик, – вдруг осенило Зыбина. – Тебя турнули, вот ты и запил. Постоянная ваша история!» – А золото? – спросил он. – Вы действительно принесли его или… это тоже вроде вашего ареста? Нейман улыбнулся. – Ах, значит, Гуляев вам все‑таки кое‑что сказал! Нет, золото я действительно им принес. Мне ларечница его дала. Видно, с перепугу, что ли. Или думала, что я и так все знаю. Ну а я прямо к этим голубчикам. Тепленькими их прихватили. Они и отрекаться не стали, сразу все показали и отдали. – И тогда, значит, меня и освободили. Понятно, но только знаете, что‑то не особо мне верится, что из‑за этого. Нет, тут еще что‑то было. Золото‑то, конечно, золотом, а… – Ну безусловно было! Было то, что наркома взяли и сразу же весь отдел перешерстили. Только трое нас и осталось. Ну и освободили кое‑кого. – Так, так, – кивнул головой Зыбин, – значит, паденье кабинета и монаршая милость. И многих отпустили? – Ну, многих! Какой же вы максималист! Если двоих‑троих, то и то ладно. – Хорошо! Как на святой Руси на благовещенье! – усмехнулся Зыбин. – Помните: «Вчера я отворил темницу воздушной пленницы моей». Значит, пришло благовещенье и выпустили птичку‑синичку – арестанта Зыбина. Здорово! – Он посмотрел на Неймана и рассмеялся. – Слушайте, а тут зайти нам некуда? Рассмеялся и Нейман. – Ну как не быть, есть, есть? Вот она, палаточка нашей Марковны. Не смотрите, что палатка, в ней для чистых покупателей специальная комната сзади, мы ее и организовали. Сюда и ваш сотрудник Корнилов иногда ныряет. Может, еще и сегодня зайдет. Видел я его, тут в парке он шатался. – И его сюда пускают? – удивился Зыбин. Он только что вспомнил, что на свете есть Корнилов. – Это за какие же такие добродетели? — 380 —
|