Факультет ненужных вещей

– А они уехали, – ответили ему весело.

– Как? – Всего что угодно он ожидал, но только не этого. – Когда?

– Две недели назад, адреса не знаем, – заученно ответил ему ребятенок и положил трубку. Он еще с минуту постоял, плохо соображая, что же ему надлежит теперь делать. Потом тихонько повесил трубку, повернулся и пошел. И увидел прямо перед собой Неймана. И пошел на него.

– Ну, мое почтенье, – сказал он грубовато.

– Здравствуйте, Георгий Николаевич, – ответил ему Нейман. – Звонили?

– Как видите.

– Так уехала наша Полина Юрьевна, уехала!

– Когда? – Зыбин схватил его за руку.

– Да после второго нашего вызова и уехала.

– Значит, вы и ее допрашивали? – спросил Зыбин.

– Ну а как же? Очень хорошо себя держала. О вас только самое лучшее.

– Так, так, – Зыбин шумно выдохнул. – Ну а вы тут что? Тоже гуляете?

– Гуляю. Вас жду.

– Это зачем же?

Зыбин старался говорить спокойно, даже с легкой улыбочкой, но внутри у него все дрожало и ухало. И так поламывало позвоночник, что он, сам не замечая того, выгибался, как от боли.

– Зачем? – повторил задумчиво Нейман. – Да, зачем? Вот сам думаю про это. О Полине Юрьевне хотел вам рассказать. С освобождением поздравить. Если нужно, домой свести, в лавочку сбегать. Деньги‑то вам отдали?

– А‑а, – слегка наклонил голову Зыбин. – Ну, спасибо.

Сейчас, когда он стоял перед Зыбиным, а не сидел за огромным державным столом, заставленным телефонами и чернильницами, Зыбин увидел, какой же он неказистый. Так, воробышек, местечковый еврейчик, чеховский персонаж, Ротшильд со скрипкой.

– А ведь мне сказали, что вы арестованы, – усмехнулся он.

– Вот как? – заинтересовался Нейман, впрочем, не особенно сильно. – А кто говорил? Прокурор? А‑а! А Гуляев был при этом?

Они уже шли по аллее.

– Так что же все‑таки с вами случилось? – спросил Зыбин.

Он никак не мог взять в толк, что все это значит. При чем тут Нейман? При чем тут Лина? Здесь она или нет? Свободна она или нет? Но особенно его поразило лицо Неймана, его глаза. Они сейчас были по‑человечески просты и печальны. Но не было в них выражения того скрытого ужаса, который Зыбин приметил в первые же минуты их разговора месяц назад.

– Что со мной случилось? – повторил Нейман задумчиво. – Да по правде сказать, почти ничего. А по нынешним временам даже и вовсе ничего. Просто отстранен от всех дел – не больше. – Он помолчал. – Положение, конечно, нелепое: всех, кто работал со мной, взяли, а вот на мне что‑то задержались. Почему? Непонятно. Ладно! Пойду администратором на киностудию. Ну, конечно, еще могут сто раз одуматься и забрать. Я бы, например, этому нисколько не удивился. – Он вдруг поглядел на Зыбина и засмеялся.