|
И к обеду следующего дня мальчик вошел в тяжелые городские ворота. Александр вступил на пыльную мостовую и замер. Он почувствовал, как горожане суетятся, как они бегут и кричат друг другу на бегу, как большие железные кони о четырех колесах летают по мостовым. Темп, превышающий привычный темп, может быть, в десять раз, а то и более. Юный путешественник замер, потому что ему ничего не оставалось делать; противостоять хаотическому движению современного города может только внутренняя тишина ума и тела его обитателей. Добравшись до базарной площади, Александр осведомился у толстой тетки, торгующей рыбой, о комнате внаем. И судьба была не его стороне все время, равно, как и теперь: он поселился в полуподвальном заброшенном помещении лавки, принадлежащей этой торговке, за вполне скромную плату в виде работы по двору. Все, что требовалось от ее постояльца – мести двор, да чистить лошадиный загон каждый вечер. Когда вы несете в себе предназначение вселенского масштаба, эти условия покажутся вам райскими и почти задаром. Так, наш герой имел жилье на несколько месяцев вперед. Утром следующего дня Александр отправился в школу живописцев. Школа располагалась в пяти кварталах от его жилья, а заправлял в ней всем некто безвестный, и потому не обласканный широкой публикой «учитель рисования». Конечно, это было прозвище. Очень колкое прозвище для человека, который так и не реализовался как знаменитый живописец. Потому «учитель рисования» понятия не имел об истинном искусстве, живом творчестве, а только мог поучать в вопросах признанных техник рисования. Учитель был настоящий ремесленник, но никак не творец. Его новый ученик, Александр, напротив, являлся творцом от природы, совершенно не владевшим никакими признанными в мире художников техниками писания полотен. Итак, жизнь не терпит правил, не терпит образов – она непостоянна, текуча и изменчива, а техники, методики и правила есть застывшие в вечности, каменные глыбы. Эта существенная разница между «учителем рисования» и Александром переплавляла всякие их отношения в конфликт – скрытый или явный. В школе его приняли сухо и холодно. Зачастую он чувствовал на себе завистливые взгляды и принимал насмешки. «Деревенский Пикассо» – так прозвали Александра. Он же не обращал на это никакого внимания; ему не было дела до чужих амбиций и зависти. Он работал, много работал, чтобы понять, что же все-таки может дать ему классическая техника живописи. Чем она может быть полезна в выражении им своих идей и мироописания. Он пробовал, он искал. — 10 —
|