Искусство толкования. Часть 2.

Конечно, критик не может быть только художником, как и художник не может не быть, помимо того, что он худож­ник, еще и человеком определенного образования, культуры, воспитания и общественной позиции. Все эти связи наклады­вают более или менее жесткие ограничения на любого худож­ника; не может быть свободна от них и художественная кри­тика. Но, как бы ни были прочны и значительны эти связи, художник', занятый своим произведением, не замечает их. Ведь в неповторимом узоре каждой данной биографии и данных индивидуальных качеств они-то, связи эти, и представляют собою его личность. Поэтому всякий художник, изучая объект (натуру - в живописи, скульптуре, литературе) или конструи­руя, сочиняя произведение (как в музыке, архитектуре, танце), видит и создает новое-то, что свойственно только ему и ни­кому другому. «Поэт не есть человек без профессии, ни на что другое негодный, а человек, преодолевший свою профессию, подчинивший ее поэзии», - сказал О.Э.Мандельштам (169).

Поэтому чем больше художник занят внешним миром и каким-то конкретным явлением этого мира и чем вниматель­нее и глубже проникает он в это явление, тем полнее он вы­ражает себя - свое понимание мира в целом. Разумеется, сама по себе поглощенность объектом еще далеко не обеспечивает появление художественного произведения, и ко всей этой слож­ной проблеме нам еще придется вернуться; сейчас достаточно того, что к художественной критике относится все, что отно­сится к любой художественной деятельности, но объектом ее является не действительность (как, скажем, в изобразительном искусстве), а произведение искусства - критикуемый объект.

«Эстетическая критика стремится стать искусством, для ко­торого поэзия была бы лишь материалом» (10, стр.511). Эту мысль И.Ф. Анненского можно бы продолжить: так всякое исполнительское искусство родственно эстетической критике -в нем исполняемое служит материалом.

Поэтому искусство режиссуры можно уподобить художе­ственной критике: оно имеет дело не непосредственно с жиз­нью, а с пьесой - явлением искусства. «Критик занимает то же место по отношению к разбираемому произведению искус­ства, как художник - к видимому миру форм и красок или невидимому миру страстей и мыслей. <...> Летопись нашей собственной души - вот что такое высшая критика». Это определение О.Уайльда (284, стр.230-231).

В микрорайоне строится новое здание - больница, поли­клиника; заинтересоваться этим могут разные люди: врач, инженер-строитель, политик, социолог, больные, любители лечиться и художники разных специальностей - писатель, жи­вописец, кинематографист. Точка зрения каждого может быть обычной, житейско-потребительской, но может быть и специ­альной - профессиональной; кроме того, она не будет лишена и оригинальности. Только в точке зрения художника эта субъективная оригинальность представляет собою принципи­альную ценность, может быть, значительную. Художник уви­дит в строящемся здании обобщающий смысл, превосходящий по своему значению данный частный случай, как бы ни был он значителен сам по себе. Так, роман Толстого значительнее истории Анны и Вронского и роман Достоевского значитель­нее судеб Раскольникова и Сони. Поэтому в портретах, со­зданных великими мастерами, ценится не то, что характеризу­ет портретируемого, а то, что увидел в нем живописец, что имеет общее значение и характеризует больше художника, чем модель, им воспроизведенную.