|
Впрочем, в подходе Сороса новым является лишь объект; сама же идея была «обкатана» за добрую сотню лет до него Альфредом Нобелем. Нобель к концу жизни имел солидные капиталы и долгий путь самореализации в качестве ученого. Но изобретатель динамита понимал: таких, как он, в истории десятки тысяч и еще сотни тысяч появятся после его смерти. Поэтому он занялся созданием мифа о себе как о великом филантропе науки, искусства и политики, направленных на оздоровление цивилизации. Не тяготели к созданию мифа о себе лишь удивительно редкие личности, державшие себя особняком от всего человечества, но и они окутывали себя мрачным туманом тайны и сакраментальной неприкосновенности. Большинство же великих произвели себя в великие самостоятельно и делали не менее титанические попытки выделиться, вырасти в глазах современников, а иногда и запастись при жизни учениками, биографами и даже сочинителями мифов. Нередки случаи и буквально маниакальные поступки, направленные на то, чтобы прослыть новым, современным героем. Кто жаждал остаться в анналах истории, понимал: нужны сильные яркие поступки, которые позже молва разнесет и возвеличит. Тогда обычное станет таинственным, недоступным для понимания, а талант будет трактоваться как гениальность и божественный дар. Не случайно мудрецы утверждали, что человек становится тем, о чем он думает. Понимая суть вещей лучше большинства современников, талантливые люди использовали дополнительные формы визуализации и моделирования собственного образа, последовательно навязываемого миру. Этот образ и должен был остаться в истории, создав представление о таинственно‑недостижимом демоне, величественные черты которого станут универсальными образцами для воспитания новых поколений. Мифологизацией своего имени занимались далеко не только государственные деятели. Зигмунд Фрейд на тот момент, когда практически сформулировал основные принципы психоанализа, чтобы заявить о нем миру, сначала позаботился о том, чтобы официально получить профессорское звание. Именно после формального изменения статуса Фрейд решился навязывать свое учение миру и приобретать учеников. А создание сети психоаналитических обществ и имело целью распространить не только идеи Фрейда, но и миф о нем как об отце нового учения, о мессии, несущем людям новую реальность. Обретение профессорского звания – маленький шаг, стоивший самому Фрейду немалых усилий, – тем не менее, способствовал рождению мифа о великом ученом – первооткрывателе психоанализа. Скорее всего, рано или поздно открытия и медицинские достижения талантливого австрийца были бы по достоинству оценены человечеством, но, как знать, не потрудись ученый позаботиться об ассоциации своего имени с психоанализом, не исключено, что какая‑нибудь случайность или более предприимчивый ученик могли бы стать для мира гораздо большей величиной, чем сам патриарх. Конечно, речь не столько о профессорском звании, сколько о неимоверных и аккуратно‑последовательных усилиях, связанных с распространением новых взглядов на планете. Ведь Фрейд вполне мог творить в тишине и безвестности. Но он выбрал публичный путь утверждения и не ошибся: миф о великом мастере не только опередил его самого, но и стимулировал новые новаторские шаги, поскольку утвердил и легализовал повсеместно величие этого человека. — 381 —
|