|
Перед вторым матчем доверие к комментатору было уже ничуть не меньшим, чем к игрокам «Динамо», устоявшим в первом матче. Комментатора не отделяли теперь от команды, от главных ее игроков – от Карцева, Бескова, Хомича, Соловьевых, Блинкова, Трофимова, Боброва, Семичастного… На второй репортаж он выходил перед аудиторией, для довольно значительной части которой матч с «Челси» оказался первым соприкосновением с большим футболом. Матч, прокомментированный Синявским, приобщал людей, вчера еще не знавших о футболе, к событиям в Лондоне на равных со знатоками. В репортаже о матче с «Арсеналом» Синявский был велик не только знанием тайн футбола (хотя, конечно же, и знанием этих тайн). Он велик был эти полтора часа знанием тайн зрительного восприятия своих соотечественников. (Насчет зрительского восприятия – не оговорка. Слушатели увидели туман – и футбол в нем.) Игрокам на поле было трудно следить за мячом. Зрителям на трибунах – за перемещением игроков. Слушателям советского радио было все отчетливо видно на магическом экране доверия – абсолютного доверия к своему комментатору. Ставка Синявского на доверие аудитории оказалась беспроигрышной. Из помехи рассмотрения футбола на английском стадионе Синявский сделал примету, объединяющую все достоверности, превратил традиционный для литературы лондонский туман в линзу особого художественного своеобразия. «Туман, туман», – твердили на другой после репортажа день. И обсуждали игру во всех подробностях, словно сочиненный Синявским и пережитый вместе с ним матч был многократно повторен еще не существовавшей тогда видеозаписью… Такова моя версия. Кто дал мне на нее право? Да сам же Синявский и дал – иначе и не мыслю. Импровизируя, он и нас увлекал за собой в импровизацию. Он как бы призывал нас к идеалу: зритель футбола – прежде всего раскованный зритель. Этого зрителя он и воспитывал в своем слушателе. «Большой игрок, – говорил мне Щагин, – всегда играет с удовольствием». Веегда ощущает своего зрителя, вроде бы даже и не думая о нем, вовсе вроде бы и забывая о его присутствии. Но забыть о переполненном стадионе, растворить себя в игре можно, когда зритель распахнут тебе навстречу, свободен от груза заданности и нездоровых пристрастий, когда он раскован, расположен к восприятию тонкостей, игровых нюансов. Когда поле игры – биополе Игрока. А что же касается авторства Зрителя – то оно ведь и в таланте чуткого восприятия… Я признался, что английские репортажи слышал лишь в магнитной записи. Что воспроизводил себе картину тех событий в многократных повторениях хроникальных кадров и беседах с действующими лицами – и это было не в труд, а было веселым удовлетворением давнего, неутоленного любопытства. — 19 —
|