История советского библиофильства

Неполной осталась бы картина работы РОДК без краткого упоминания хотя бы двух очень красочных, характерных для Москвы и весьма противоположных фигур, страстных библиофилов. С одной стороны — это М. И. Щелкунов, в прошлом — наборщик, в годы революции ставший преподавателем и профессором, автор известного, бывшего для своего времени весьма нужным труда по истории книгопечатания. Автодидакт, страстно любивший старую (западную!) книгу, прямолинейно мысливший и неоспоримо добросовестный, М. И. Щелкунов в РОДК представлял как бы «демократическое» его крыло. М. Я. Шик, блестящий мастер поэтического перевода, полиглот, остроумнейший собеседник и вместе с тем великолепный знаток книги, составивший себе поразительную коллекцию французских романтиков, был весьма живым участником всех встреч РОДК, впоследствии работником антиквариата «Международная книга» — и перешел от собрания книг к филателии…

Вместе с тем — пусть это останется лучшею «концовкой» деятельности РОДК, — самое ценное, что удалось обществу совершить, было издание «Домика в Коломне» с оригинальными гравюрами В. А. Фаворского, одно из лучших «библиофильских» или просто художественных изданий тех лет.

Не надо, думается, делать еще какие-либо вставки в очень интересную, талантливо написанную рукою мастера картину развития общественного движения, посвященного книге в нашей стране. Вся книга П. Н. Беркова — хороший памятник пройденному участку пути общего нашего культурного развития.

Автор данного вступления хотел бы, чтобы эти его страницы были скромным венком на могилу крупнейшего советского друга книги в самом лучшем смысле — большого человека и ученого, Павла Наумовича Беркова…

Член-корреспондент Академии наук СССР А. А. Сидоров

От автора

Мне кажется, нет необходимости обосновывать право автора на написание «Истории советского библиофильства», в то время как «Истории русского библиофильства до 1917 г.» еще не существует. Собирая в течение многих лет материалы по истории русского книголюбия с древнейших времен до наших дней, я давно уже пришел к заключению, что история советского библиофильства богаче, интереснее и поучительнее и, несомненно, ближе советскому читателю-книголюбу, чем история библиофильства дореволюционного периода. Этим и объясняется то, что, нарушая хронологический порядок изложения, я написал данную книгу. Передавая ее в руки читателя, я считаю нужным сказать несколько слов о ее построении.

В центре моего внимания стояли не отдельные библиофилы и их библиотеки, как было бы неизбежно в «Истории русского библиофильства до 1917 г.», а именно библиофильство как общественное явление — библиофильские организации, их пропагандистская, научно-исследовательская и издательская деятельность, формы их работы, — научные заседания, обмен опытом, выставки, аукционы, книгообмен и т. д., предметы собирательства, библиофильские моды, материальная база советского библиофильства — антикварные и букинистические магазины, вообще книжная торговля, наконец, постепенно возникшая, развивавшаяся и достигнувшая значительного уровня библиофильская литература.