Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

«Царский режим, — утверждал отец Александр, — причинял Церкви только зло», «например, Николай I всеми силами тормозил издание первой Библии». Единственная традиция, которая сохранялась, — это традиция поддержания порядка. Казалось бы, это благо, но такая традиция, основанная на связи с царским режимом, привела к тому, что «вся Церковь страшно растерялась, когда рухнул царизм… Она как бы не могла выжить, и выжила просто чудом».

Отец Александр говорил, что Собор Русской Православной Церкви, который мог бы внести коренные изменения в её жизнь, надо было провести в начале XX века. Если бы он был вовремя созван, не было бы революции; но Николай II не разрешал его начинать, и он собрался только после февральской революции. Однако было уже поздно. Крещенный, но непросвещённый народ пошёл за теми, кто поманил его скорым благоденствием, обещанием социальной справедливости и рая на земле. Решения Собора так никогда и не были воплощены в жизнь.

После революции лик Российской империи, до 1917 года державшей Церковь в узде и носившей маску православного благочестия, видоизменился: в нём уже явно обнаружилась личина апокалиптического «зверя» (антихриста), ибо имперская гордыня — знак одержимости злым духом. Диктатура большевистских вождей объявила Церкви открытую войну. «Государственный атеизм ввёл новую веру. Место Церкви в обществе заняла политическая организация со своими квазирелигиозными заповедями и ритуалами. Одно единомыслие сменилось другим, и малейший намёк на несогласие с этой квазирелигией грозил каждому жестокой расправой» [11].

В годы Советской власти было убито около 200 тыс. и репрессировано около 500 тыс. священников. На грани уничтожения была сама Православная Церковь и вообще христианство на Руси.

Именно поэтому так быстро и легко насаждались в советском обществе различные псевдорелигиозные культы — культ Родины, вождей, государственной мощи и государственных свершений… Но этих эрзац–культов не хватало, чтобы утолить потребность простых людей в душевных переживаниях. Недостаток эмоций компенсировался массовым пьянством, ведущим к физической деградации народа.

Конечно, алкоголизм был распространён в империи и раньше, хотя и не в таких масштабах. Духовная причина этого явления лежит в неправильном отношении Церкви к пророческой харизме, дарованной христианам в день Пятидесятницы, а также в отчуждении людей друг от друга. Святость в миру всегда была в России непредставима, молитвенная жизнь считалась уделом исключительно монахов. Мирянам оставалось изредка (постами) посещать богослужения (в которых люди, как правило, ничего не понимали), а в остальное время каторжно работать, живя в нечеловеческих условиях, и заливать тяжесть жизни водкой. Когда же Церковь и вера были официально исключены из жизни общества, пьянство стало национальным бедствием.