Шаббат и его значение для современного человека

Впервые встретив евреев, римляне с высокомерным презрением восприняли их строгую приверженность закону о прекращении работы в Шаббат. Шаббат - это символ еврейской лени, считали Ювенал, Сенека и другие античные интеллектуалы.

Стремясь отстоять, оправдать Шаббат, лидер грекоговорящих евреев в Александрии Филон заявил: "В этот день нам заповедано воздерживаться от любой работы, но не потому, что наш закон потворствует безделью... Он лишь стремится дать человеку передышку от непрерывного и нескончаемого труда, дать отдых нашим телам с помощью продуманной системы периодического выключения из трудовой деятельности, чтобы затем мы могли возобновить работу с обновленными силами. Такие периоды отдыха нужны не только простым людям, но и атлетам - они позволяют им собраться с силами и продолжать неуклонное и упорное движение к поставленной цели".

В этой апологетике Шаббат представлен не в духе Торы, а в духе Аристотеля. По словам античных философов, "нам требуется расслабление, потому что мы не можем работать непрерывно. Короче, отдых, расслабление - это не цель", а средство. Человек отдыхает "ради последующей деятельности", чтобы накопить силы для новых достижений. Но с точки зрения Торы, все обстоит наоборот: именно труд является средством, а Шаббат, как день отдыха и воздержания от трудовой деятельности, предназначен не для восстановления растраченных сил и подготовки к предстоящей работе. Шаббат существует ради самой жизни. Ибо человек - не вьючное животное, и Шаббат нужен не для повышения эффективности его труда. Как сказано в субботнем гимне "Леха доди", Шаббат "возник последним, но был задуман первым"; он "завершил сотворение неба и земли".

Не Шаббат существует для будней, а будни - для Шаббата.

Шаббат не антракт, а апофеоз жизни.

Три Б-жественных действия определили суть Седьмого дня: Б-г отдыхал в этот день, благословил и освятил его (Берешит 2:2,3). Иначе говоря, к запрету трудовой деятельности добавились благословение для радости и стремление к святости. Шаббат празднуют не только руки человека, но и его язык и душа. В этот день меняется даже наша речь; нам нельзя не только говорить, но и думать о делах и работе.

Труд - это ремесло, но полный отдых сродни искусству. Он достигается лишь при полной гармонии тела, разума и воображения. Чтобы добиться высокого мастерства в каком-то виде искусства, надо вначале освоить его скрытые рычаги, подчиниться его законам. Седьмой день - это дворец, который мы строим во времени. Он сделан из души, радости и красноречивого молчания. В его уникальной атмосфере ощущается особый порядок, дисциплина, напоминающая нам о близости к вечности. Великолепие этого дня выражено в категориях отказа, воздержания. Точно так же Б-жественное таинство можно точнее выразить с помощью отрицаний, в рамках доктрины негативной теологии, согласно которой мы не знаем, что Б-г Собой представляет - нам лишь известно, чем Он не является. Мы часто ощущаем, каким слабым будет здание нашей веры, если строить его исключительно на ритуалах и действиях, которые выглядят странными и даже раздражающими. Как иначе выразить грандиозность вечности, если не молчанием, не воздержанием от шума и суеты? Эти ограничения отзываются волшебной мелодией в душах тех, кто знает, как надо вести себя во дворце в присутствии королевы.