Психотерапевты о психотерапии

Все основывалось на Эросе. “Обучающая программа”, к которой мы привыкли, состоит в том, что существует институт или центр, и ты туда идешь, проходишь интервью, чтобы можно было посмотреть, подходишь ли ты и обладаешь ли достаточной квалификацией — это может быть докторская степень или 500 часов психотерапии. Ты платишь, ты принят. Эрос остается за стенами. Талант, эстетика — тоже. Никто не смотрит, сложатся ли творческие взаимоотношения у поступающего с теми, с кем он будет учиться. С моей точки зрения, сама идея обучающих программ с самого начала задумана неверно. В ней нет Эроса. Не знаю, каким может быть выход, но что-то не так в современной стандартной обучающей программе.

Помните ли вы тот пассаж (последняя четверть книги “Исцеление безумием”, может быть, в разделе о психотерапии), где Ронни, когда его спросили о практике, ответил: “Я понял, что делаю очень неортодоксальные вещи”. Это для меня ключ к разгадке Ронни: вот почему Ронни был таким великим — великим человеком, великим целителем, великим психотерапевтом, великим мыслителем. Его гениальность зиждется на одном: он шел нетрадиционным путем. Гений вообще никогда не идет традиционным путем. Это для него неприемлемо. Ты можешь идти один, и люди станут думать, что ты безумен. Или же они примут тебя, если ты не отступишь.

Мне очень понравилось, когда Ронни говорил, что не хочет создавать официальный тренинг, потому что люди растащат его по кусочкам и будут называть себя лэйнгианцами. Это приведет к невыносимому искажению и непониманию. Ронни находил это “совершенно отвратительным” (смеется). Я думаю, это относится ко всем, кто достиг чего-то стоящего. Это не значит, что обучающие программы не представляют никакой ценности, но они не дают самого главного. Где его можно найти? Тайна. Это либо есть, либо нет. Вы можете воспользоваться подсказкой того, кого уважаете, кто, как вам кажется, знает ее, но потом нужно выйти в свет, найти ее самому, создать свой собственный метод. Практически невозможно научить такой важной вещи, поскольку это связано с тем, что Юнг назвал “индивидуацией”, тем, что уникально в нас. То, чему я научился у Ронни, носило скрытый смысл. Не то что: “Вот как нужно работать психотерапевту, вот так нужно делать, когда к тебе приходит человек и говорит: “Я боюсь, что схожу с ума””. Ронни учил просто замечательным мелочам, спонтанному обмену между свободными духовными сущностями. Я узнавал их, стоя у пианино, когда я пел, а он играл. Говорили о гаммах или синкопах... мелочи, связанные с истинным искусством жизни... (Пауза.)