|
Сказав, что перенос мотивируется субъектом, за которым предполагается знание, я лишь применил к особой, специфической ситуации то, о чем опыт свидетельствует на каждом шагу. Откройте ваши записи и посмотрите, что говорил я в середине этого года о любовном выборе. Речь, в сущности, шла о распознавании — распознавании, на основании загадочных, расставленных пунктиром знаков, последствий для существа того факта, что оно является субъектом бессознательного знания. 172 Жак Лакан Ещё: глава XI Сексуальных отношений нет, потому что наслаждение Другого, взятого в качестве тела, всегда неадекватно: с одной стороны, там, где Другой сводится к объекту а, оно извращенно — с другой, я бы сказал, безумно, загадочно. Что, как не встреча лицом к лицу с безысходностью, за которой стоит реальное, может послужить испытанием для любви? Любовь наделяет партнера исключительно тем, что я, пытаясь свою мысль лучше до вас донести, поэтически назвал мужеством — мужеством взглянуть смертоносной судьбе в глаза. Но действительно ли все дело в мужестве? Быть может, дело, скорее, в распознавании? Распознавании того, каким образом так называемые сексуальные отношения — в данном случае отношения между двумя субъектами, каждый из которых является всего лишь эффектом бессознательного знания — перестают не писаться. Формулу перестать не писаться я не взял с потолка. Я отношу ее к случайности, тогда как необходимость, напротив, выступает у меня как то, что не престает писаться, ибо необходимое и реальное — не одно и то же. Заметим по ходу дела, что подобное смещение отрицания позволяет поставить вопрос о том, что представляет собой отрицание, когда оно заменяет собой отсутствие — отсутствие того, что существования лишено. С другой стороны, я определил сексуальные отношения как то, что не престает не писаться. Здесь налицо невозможность. Это означает также, что ничто этого не в силах высказать — в том, что поддается высказыванию, сексуальных отношений нет. Но что значит их отрицать? Вправе ли мы подменять отрицанием опыт, в котором что-то предстает как несуществующее? Это ещё один вопрос, к которому я пока лишь ищу подход. Не уместнее ли здесь слово запрет, не следует ли нам предпочесть его? На этот вопрос готового ответа у меня тоже нет. Итак, случайность описана мной как то, что перестает не писаться. Ибо здесь перед нами всего лишь встреча: мы встречаем у партнера симптомы, аффекты, все те следы, которые оставило у каждого, не как субъекта, а как говорящего существа, его изгнание — изгнания из сексуальных отношений. Не значит ли это, что лишь посредством аффекта, который это зияние провоцирует, и возникает некая встреча — 116 —
|