|
Потом были уже другие крики, свистки, люди в рабочей форме схватили ее вместе со всеми остальными, грубо потащили куда‑то, она кусалась, плакала и хохотала. Она снова была в автобусе. На автобусе возят в ад. Она не убежала в первый раз, когда ей было восемь. Она убежала во второй раз. Когда вместо нее в ад повезли девушку в таком же, как у нее, розовом костюме. – А я тому козлу в челюсть, видел? – возбужденно делились впечатлениями ее соседи. – А я ногой, смотри, у меня ботинок! – Да, клевый. – Отпустите меня! – заплакала Оля. – У меня дедушка дома. Один. Человек в форме смотрел в окно. – Моему дедушке без меня очень плохо. Он плачет. Он ничего не может. Ему надо, чтобы я все время была рядом. Отпустите меня, пожалуйста… Она размазывала слезы ладошкой, вытирала ладошки о спортивный костюм и снова пыталась остановить слезы руками. – Да отпустите ее, мужики! Она не с нами, – вступился совершенно лысый, в разорванной рубашке мужчина, – малолетка какая‑то! Оказавшись на улице, она еще долго плакала, мысленно рассказывая кому‑то про дедушку, про себя и про «Спартак». – Эй, – Оля увидела перед собой участливые глаза пожилой женщины в платье в синий горошек. – Обидел кто? – Нет. – Оля улыбнулась. Хотелось пить. А чего ревешь? – улыбнулась женщина. Она поставила сумку, из которой аппетитно торчал батон белого хлеба, на асфальт и протянула к ней руку. – Синяк, – сказала женщина. – Кто это тебя так? – Дедушка, – вздохнула Оля. – Дедушка? Вот изверг! Ты родителям сказала? – Нет. – Скажи обязательно. Ну, чего опять плачешь‑то? – Есть хочу. – Хлеб, что ли, мой понравился? Ну, бери. А ветчины хочешь? Оля ела бутерброды, прислонившись к мусорному баку, и улыбалась женщине. – Ну вот, видишь, жизнь налаживается, – сказала женщина. – И надо‑то всего ничего – пару бутербродов. – Правда? – Оля посмотрела на нее очень внимательно. – Правда, правда, – кивнула женщина, – только ты в свои годы этого не понимаешь. У меня дома тоже такая же. Как ты. – Я понимаю, – сказала Оля. – Да ладно, – рассмеялась женщина, – знаю я. Вам все свободу подавай да еще чего‑то, сами не знаете чего. Ох…. А насчет дедушки своего, ты поговори с ним. Скажи, я уже взрослая, я не позволю со мной так обращаться. – Он разозлится… – А ты уйди. Просто встань и уйди. И скажи: вернусь, когда ты научишься себя вести. И уважать меня. – Ладно. – Ну, хорошо. Наелась? Ты куда сейчас? Оля улыбнулась. — 16 —
|