Ради чего? Записки спортивного психолога

ся и падал «мордой в лёд», поднимали его эти два слова — «себя преодолеть!» И он дошёл! Но знает ли Юрий Петрович Власов об этом?

И вот эта светловолосая девочка, с которой я «разрешил» Лёше встретиться взглядом, помога­ет нам тем, что приходит на все Лёшины трени­ровки и выполняет «функцию зрителя». Встре­чаясь с ней взглядом, Лёша получает некий им­пульс, который согревает и оживляет его. Спасибо ей за это! Но она будет тут же забыта, стоит нам сесть в машину и уехать в аэропорт, покидая Калгари навсегда. Полжизни все мы живём в сво­их фантазиях, в своём воображении.

...И снова Лёша прекрасно катается. Он бук­вально «звенит» — этот «звон» я всегда чувствую в спортсмене, когда он входит в идеальную форму. Но Татьяна Анатольевна тут же опускает меня

«на землю».

—Вот когда он звенит, тогда и начинает сры­
вать прыжки, — говорит она мне.

Но я не отвечаю ей, а издали, как ни в чём ни бывало, улыбаюсь Лёше. Но он всё чувствует и по пути в раздевалку спрашивает меня: «Чем она

недовольна?»

—Лёша, ты должен быть к этому готов. Это
имеет место всегда и называется «психоз трене­
ра». Тренер начинает гореть, и твоя задача не
заразиться. Поверь, от этого во многом будет всё

зависеть.

Как всегда, прежде чем начать сеанс, приса­живаюсь на краешек кровати и рассказываю ему: «Благодаря тебе пополняю запас своих научных идей. Знаешь, что записал сегодня? Вот слушай: «Во время тренировочной работы между психо­логом и спортсменом устанавливается «волевой контакт», а между девушкой и спортсменом —

30

L

«эмоциональный контакт». Спортсмену нужно то и другое. Поскольку то и другое — есть катего­рии психологической поддержки! Со­гласен?» Но ответа я не получаю. Его глаза за­крыты. Сон глубок и крепок.

«Осталось пять дней. Как долго!» — первое, о чём подумал я, ещё не открыв глаз. Снова, уже не в первый и не во второй раз, прокручивает моя память кадры тех Лёшиных тренировок, в конце той недели, когда он преодолевал своё сверхутомление, будто выключив из своего орга­низма инстинкт самосохранения. Обычно, когда я вижу такое, два чувства соседствуют в моей душе — восхищение спортсменом и страх за него, за его здоровье, за его судьбу.

Но человек сознательно идёт на это, абсолют­но веря в то, что насилие над собой необходимо. Почему? Я ищу разгадку этой тайны. Для про­стых смертных, не способных на такое преодо­ление, это бесспорно тайна. И, кажется, прихо­дит верный ответ: такая суперработа, такое са­моистязание создают запас прочности, без чего нельзя выходить на такой полигон, как Олимпийские игры, нельзя выдержать стресс Олимпиады. Без запаса прочности сил на борьбу с соперниками может просто не хватить.