|
– Я знаю, что всегда был ей неприятен… – Зря, Хоакин, не надо так говорить… – Эта женщина просто играет со мной! Неблагородно играть с таким человеком, как я, искренним, правдивым, открытым… Но если б ты знал, как она красива! И чем холоднее и презрительнее она держится, тем она красивее! Временами я даже не знаю, чего у меня в сердце больше: любви или ненависти! Хочешь, я тебя познакомлю с ней?… – Конечно, если только… – Хорошо, я познакомлю вас. – И если она захочет… – Захочет – чего? – Я напишу ее портрет. – Конечно, ей это будет очень приятно. Вот и еще одну ночь Хоакин плохо спал, размышляя о том, что Авель Санчес, столь обаятельный – без всяких к тому стараний, избалованный всеобщим вниманием и любовью, будет писать портрет Елены… Чем кончатся эти сеансы? Быть может, и Елена, подобно многим другим их общим знакомым и друзьям, предпочтет Авеля? Подумал он даже отказаться от этого знакомства, но поскольку слово было дано… II– Ну, как тебе понравилась моя кузина? – спросил Хоакин на следующий день после того, как знакомство состоялось и Авель предложил Елене написать ее портрет, на что она, зардевшись от удовольствия, ответила согласием. – Хочешь, чтобы я сказал правду? – Только правду, Авель! Если бы мы всегда говорили правду, одну только правду, на земле бы уже давно наступил рай. – Да вдобавок еще – если б каждый говорил правду самому себе… – Итак, выкладывай правду! – Видишь ли, твоя кузина и будущая невеста, а может быть, и жена, Елена, кажется мне королевским павлином… павой… Ты понимаешь… – Понимаю, Авель. – Я не сумею тебе объяснить, мне проще выразить это кистью… – И ты напишешь ее павой, или самкой королевского павлина, с крохотной головкой… – Лучше модели не сыщешь! Просто великолепная! Какие глаза! Какой рот! Чувственный и в то же время плотно сжатый… Глаза, которые смотрят и словно не видят тебя… Какая шея! А этот бронзовый оттенок кожи! Если ты не обидишься… – А на что я должен обижаться? – Можно подумать, что в жилах ее течет индейская кровь. Да, да, есть в ней что-то от непокорной индианки или, скорее, дикого, неприрученного зверя, что-то от пантеры, в лучшем смысле этого слова. И в то же время вся она – сама бесстрастность. – И еще какая! – Так или иначе, но я надеюсь, милый, сделать для тебя прекрасный портрет. – Почему же для меня? Для нее! – Нет, портрет с нее, но предназначается он тебе. – Ни в коем случае! Пусть ее портрет ей и принадлежат! — 6 —
|