|
– Послушай, Хоакин, и скажи по совести: разве я оспаривал у тебя награды? Разве ты не был всегда первым в классе? Мальчиком, подающим надежды? – Это правда, но всеобщим любимцем, которого все готовы были на руках носить, был ты, а не я… – А разве в этом моя вина?… – Неужели ты хочешь заставить меня поверить, будто ты не искал популярности?… – Уж если на то пошло, то это ты ее домогался… – Я? Я? Я презираю людей, а потому презираю и успех! – Ну будет, будет тебе! Давай оставим этот глупый разговор. Лучше расскажи мне о своей невесте. – Невесте? – Ну да, о твоей кузине, которую ты хотел бы видеть своей невестой. Хоакин, желая овладеть сердцем Елены, вкладывал в свои домогательства весь пыл своей целеустремленной и подозрительной души. И вполне понятно, что неизбежными в таких случаях душевными излияниями он делился со своим другом Авелем. Любовь была мучительной. Елена заставляла его так страдать! – С каждым днем я все меньше понимаю ее, – жаловался он Авелю. – Эта девушка для меня – сфинкс… – А знаешь, что говорил в подобных случаях Оскар Уайльд? Да, кажется, он. Всякая женщина – это сфинкс без загадки. – А вот в Елене есть загадка. Похоже на то, что она тайно в кого-то влюблена. Убежден, что она любит другого. – Почему ты так думаешь? – Иначе я не могу объяснить ее поведения со мной… – То есть только потому, что она не хочет тебя любить… любить как жениха, хотя как кузена она, быть может, и любит тебя… – Оставь свои шуточки! – Но рассуди сам; лишь только потому, что она не хочет полюбить тебя как жениха, или, точнее, как мужа, она непременно должна быть влюблена в кого-то другого? Хороша логика! – Я знаю, что говорю! – Зато я знаю тебя. – Ты? – Конечно! Разве ты не претендуешь на то, что знаешь меня лучше всех? Так что же удивительного, если и я думаю, что знаю тебя? Мы ведь знаем друг друга одинаково давно. – Говорю тебе, что эта женщина сводит меня с ума, испытывает мое терпение. Она играет со мной! Если б с самого начала она сказала «нет» – ладно; но держать меня так, в неведении, говорить, что еще «видно будет», что она «подумает»… Чего тут думать?… Кокетка! – А может, она присматривается к тебе. – Присматривается ко мне? Она? А что, скажи на милость, во мне такого, чтобы присматриваться? К чему она может присматриваться? – Эх, Хоакин, Хоакин, зачем ты принижаешь себя и ее!.. Или ты полагаешь, что достаточно девушке на тебя взглянуть, послушать тебя да знать, что ты ее любишь, как уж и спешить с согласием? — 5 —
|