|
Вопрос о благодати особенно волновал умы в то время, когда не только богословы и духовные вели страстную полемику друг с другом, но и светские люди. В учении о благодати мнения распадались на три школы: томистов во главе с Боссюэтом, представителей строго католического церковного воззрения; молинистов, отвергавших безусловное предопределение и сильно ограничивавших действие благодати, и, наконец, янсенистов, которые отрицали свободу воли, считали спасение человека зависящим не от дел его, а от искупляющей силы божественной благодати, и верили в предопределение. Своей своеобразной теорией Мальбранш не угодил ни одной из партий. Немедленно ополчились на него иезуиты, но особенно ожесточенною была его полемика с известным янсенистом Арно. Арно, будучи ревностным приверженцем картезианской философии, думал встретить в лице Мальбранша союзника и тем страстнее напал на него, разочаровавшись в своей надежде. На диспуте, устроенном у маркиза Сент-Прёйль (Saint-Preuil), спорящие, как и следовало того ожидать, не пришли к соглашению. Тогда Мальбранш обработал для печати небольшой трактат «О природе и благодати», написанный им для архиепископа Гарлея, а Арно должен был представить свои возражения на него. Но Арно, находясь в Голландии и ссылаясь на неимение под рукою трактата,' в книге «Об истинных и ложных идеях» подверг критике самую основу системы Мальбранша — учение об идеях, что было весьма ловким полеми- ' Это обстоятельство отрицается новейшими исследователями; считается доказанным, что Мальбранш озаботился отослать книгу своему противнику. См.: Н. Joly. Maleb-ranche. ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ 11 ческим приемом, так как этим Арно переносил спор из области богословской, представлявшей для него наиболее уязвимую сторону, на чисто метафизическую почву. «Мечтатель» — так называли Мальбранша — не любил споров, считая их пустою и бесцельною тратою времени, и, насколько было возможно, обыкновенно уклонялся от полемики. «Я желаю покоя и упражнения в добродетели», — говорил он. Когда в письмах ему высказывали сомнения, требовали доказательств, разъяснений, нужно было много настойчивости, чтобы получить от него обстоятельный, а не уклончивый ответ; примеров тому немало в переписке его хотя бы с Лейбницем и Мераном. Однако он счел себя обязанным выступить в защиту истины и отвечал Арно. Возражения, разъяснения и новые опровержения следовали почти без перерыва в течение нескольких лет.1 Оба противника постоянно повторяют одни и те же аргументы, прибегают к одним и тем же приемам, особенно Мальбранш. Глубоко убежденный в непреложности своей философии, ее очевидной истинности, он обыкновенно приписывал критику непонимание его, и потому приступал к новому изложению своих принципов. В нападках на противника обнаружились присущие ему тонкая ирония и сарказм. — 14 —
|