|
Конгрегация состояла из священников и была основана с целью воспитания юношества. В противоположность иезуитскому ордену она не преследовала каких-либо политических целей. Члены Конгрегации пользовались сравнительно широкой для духовной общины свободой, сохраняя за собой право по желанию выйти из нее и не встречая препятствий в выборе занятий; здесь с успехом изучали математику, историю, философию и богословие. Опять-таки в противоположность иезуитам, придерживавшимся аристотельского направления, в Конгрегации господствовало идеалистическое платоновское в духе творений блаженного Августина. Этот величайший из отцов Церкви был для французских писателей XVI и XVII вв. излюбленным предметом изучения. Конгрегация же поставила одною из своих задач восстановление учения блаженного Августина. Ко времени поступления Мальбранша в общину туда успели проникнуть и идеи новой философии. Кардинал Берулль, основатель Конгрегации, был лично знаком с Декартом и покровительствовал картезианцам, при преемнике же его картезианская философия преподавалась в школах Ораторианцев. В деле слияния новоплатоновской доктрины с принципами и методою Декартовской философии Мальбранш имел предшественников, из которых самым талантливым был Андре Мартэн, более известный под псевдонимом Ambrosius Victor. Среди учителей и товарищей Мальбранша было несколько незаурядных ученых,' особенно в богословских науках, и философов картезианского направления;2 он приобрел в них друзей, а позже и почитателей. Однако в первые годы пребывания в Конгрегации Мальбранш всецело сохранял свое предубеждение к философии и ' Ришар Симон, Лонуа (Launoy), Лекуант (Lecointe). 2 Пуассон (Poisson), Лами (Lami). О вероятном влиянии их на Мальбранша см. у Н. Joly. Malebranche. ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ науке, или потому что не распознал под схоластической оболочкой новых течений мысли в теориях своих наставников, или же, как предполагает Олле-Лапрюн, вследствие того что был поглощен подготовкой к принятию священнослужительского сана. Как бы то ни было, он занимался без особого увлечения историей, в частности церковной, и древними языками, греческим, еврейским, что дало ему возможность впоследствии читать тексты в подлинниках. Презрительные отзывы Мальбранша об истории и языкознании, или, как в то время говорили, грамматике, лучше всего свидетельствуют. как мало должны были удовлетворять его эти занятия. «Я предпочел бы, — говаривал он своему учителю, — чтобы книги, трактующие об этих науках, находились в вашей библиотеке, а не в моей голове». Тем охотнее отдавался он молитве, благочестивым размышлениям, самоуглублению, чтению мистиков-богословов и блаженного Августина, стремясь войти в непосредственное и непрерывное общение с Христом и «преисполниться Им». И, ощущая Бога в сердце своем, чувствуя воздействие Бога и размышляя над великими вопросами о Боге, о духе, о конечных целях бытия, он философствовал, не подозревая того, пока случай не указал ему его призвания. — 10 —
|