|
До этого далеко, и хотя приписываемое ему стремление остаться единственным фактором гораздо меньше, чем стремление на монополию со стороны естественного подбора, который обладает победоносной силой по отношению к той небольшой области, где они сталкиваются, но зато область независимого действия этого фактора громадна. Мне кажется, что герцог Аргильский заблуждается в четырех предложениях, содержащихся в цитированной мною выдержке. Вопреки его мнению, унаследование приобретенных черт действительно подвергается спору среди биологов. Несправедливо также, что "наследственность есть центральная идея естественного подбора". Положение, что естественный подбор заключает и подразумевает в себе все причины, которые могут каким бы то ни было образом оказывать действие через унаследование, совершенно ошибочно. И если унаследование приобретенных черт есть действительно фактор, то область, над которой он владычествует, отнюдь не ничтожна, но очень обширна. Здесь я должен остановиться после разбора полутора страниц из заметки герцога Аргильского. Состояние здоровья, которое воспрепятствовало мне напечатать что-нибудь после статьи "Факторы органической эволюции", написанной почти два года тому назад, мешает мне и теперь распространяться дальше об этом предмете. Если бы я имел силы продолжить доказательства, то, как мне кажется, без труда доказал бы, что и различные другие положения, выставленные герцогом Аргильским, не допускают успешной защиты. Следует предоставить самому читателю судить, насколько вероятно или невероятно такое предположение. Скажу только несколько слов по одному нижеизложенному поводу, и то главным образом потому, что если я пройду его молчанием, то это может вызвать серьезного рода ошибочное впечатление. Герцог Аргильский выставляет меня "берущим назад" "знаменитую фразу" "переживание наиболее приспособленных" и желающим "от нее отказаться". Он основывает подобное заключение на моей мысли, что слова этого выражения имеют побочное значение, которого нужно остерегаться, если мы хотим избежать некоторого искажения мысли. С одинаковой правильностью он может утверждать, что астроном отказывается от положения, что планеты движутся по эллиптическим орбитам, так как он предупреждает своих читателей, что в небесном пространстве не существует никакой орбиты, а что планеты несутся в пустоте по ненамеченному пути и в направлениях, беспрестанно изменяемых притяжением. Я сожалею, что таким образом должен был совершенно разойтись с различными положениями и выводами герцога Аргильского, - сожалею потому, что, как я это уже высказал, он, по моему мнению, оказал добрую услугу науке, снова подняв разбираемый вопрос Хотя польза, ожидаемая им от обсуждения этого вопроса, далеко не похожа на ту, которой жду я, но тем не менее мы с ним сходимся в убеждении, что от этого можно ожидать полезных последствий. — 274 —
|