|
[9] Непосредственно проблеме сложения той или иной людской общности посвящена и центральная книга этого периода «Непризнаваемое сообщество» (La Communaut? inavouable, Minuit, 1983; (есть русский перевод: M. Бланшо, Неописуемое сообщество, М., ММФ, 1998, — о минусах которого (как и о роли самой книги) см.: В. Лапицкий. Неописуемая компания Мориса Бланшо. — «Ex Libris НГ», 1998, № 22). Отметим также в контексте наших дальнейших рассмотрений и упоминание на страницах этой книги о событиях мая 1968 года — как об идеальной возможности завязать дружбу. [10] Отметим, что на протяжении 80-х-90-х годов все перечисленные становятся героями или адресатами статей Бланшо, также как и другие близкие ему писатели: Беккет, Шар, Жабе, Деррида… [11] Сам Фуко неоднократно замечал, что только рецензии Бланшо и Ролана Барта (в тот период — близкого друга Фуко) представляются ему адекватными; в принципе же, весьма положительно отозвались в прессе о его книге также Мишель Серр и Фернан Бродель. [12] Издано отдельной книгой: Maurice Blanchot, Pour l'amiti?, Fourbis, 1996. [13] Своего рода намеком на признание в подобной дружбе является внезапное, ничем, вроде бы, не оправданное появление имени Жоржа Батая, для Бланшо — друга par excellence, в последних строках рецензии на «Историю безумия» — еще в 1961 году. [14] Книжное издание: Maurice Blanchot, Les intellectuels en question, Fourbis, 1996. (Французское les intellectuels, естественно транскрибируемое как интеллектуалы, по смыслу полностью соответствует русскому интеллегенция .) [15] Речь идет, конечно же, о некоем идеальном коммунизме («коммунизме мысли») в исходном смысле этого слова, равно далеком как советской практике, так и догме французской компартии, — если можно так выразиться, о «постмарксистском» коммунизме. [16] По свидетельству Диониса Масколо, именно Бланшо предложил его окончательное название — «Декларация о праве на неподчинение». [17] Лишь в 90-е годы стало известно, что перу Бланшо принадлежит более половины текстов полуподпольного журнала «Комитет», издававшегося (вышел всего один номер) Комитетом действия студентов и писателей, в деятельности которого он принимал самое активное участие. [18] G. Mehlman, Legacies of anti-semitism in France, Minneapolis, University of Minnesota Press, 1983; отдельные вошедшие сюда материалы появились в периодике чуть раньше. [19] Что касается собственно антисемитизма, однозначно охарактеризованного Бланшо в 60-е годы как «смертный грех» (ср., например, его письмо к издателю Раймону Беллуру: L'Herne. Henry Michaux, P., 1966, — или, заметно позднее, по поводу разрыва с издательством Fata Morgana, письмо его хозяину Бруно Руа, La Quinzaine litt?raire, 1, November 1996), то те два или три места в сотне-другой статей «правого» периода, которые хоть как-то можно отнести к проявлениям антисемитизма, на самом деле являют собой обороты речи, использующие трактуемые сегодня как антисемитские некоторые вульгарные идиомы того дня, — и тем самым могут свидетельствовать лишь о — конечно же, прискорбном — отсутствии у молодого Бланшо иммунитета перед тем, что в противовес антисемитизму доктринальному можно назвать «социологической» разновидностью антисемитизма бытового. — 28 —
|