«В дом вошли две женщины: добрая и злая». Я нашел ее, конечно, не как слова, а как мысль. Эта мысль открылась мне в озаряющемся и темнеющем лесе. — В дом вошли две женщины: добрая и злая, — обратился я к дочери. — Ну! — воскликнула она. — Об этом ты уже читал мне тысячу раз! И я тоже узнал мою строку. Андерсен! «Калоши счастья»! Волшебная эта история начинается как раз с того, что в дом входят две женщины. Они появляются в передней, где гости оставили палки, зонтики, пальто, и похожи на горничных, сопровождающих каких-нибудь старых барынь. Но на самом деле это… Младшая, рассказывает Андерсен, была если не самой феей Счастья, то, уж наверное, камеристкой одной из ее многочисленных камер-фрейлин, а старшая, гораздо более серьезная, была феей Печали. Женщины оставили в передней удивительные калоши: того, кто их наденет, они могли мгновенно перенести в любое место или в обстановку любой эпохи, куда он только пожелает. — Да, — согласился я с дочерью, — об этом мы уже читали с тобой тысячу раз. И все поиски первой строки показались мне ненужными: стоило раскрыть дома книгу, и я нашел бы ее без труда. Шестилетний человек ощутил мое огорчение и решил меня утешить. — Может быть, это не те самые женщины? — начала она обнадеживающе. — Не с калошами, а с чем-то еще… — Нет, — ответил я честно, — те же самые. — Но разве они не умерли давно? — задала она один из тех вопросов, в которых не разберешь чего больше: детской хитрости или детской логики. Андерсена я читал ей в старом-старом издании: трудно было в самом деле поверить, что живы еще те, о ком написано в лохматой, растрепанной книге. Но мне не хотелось обманывать. — Нет, — ответил, — они живы. — И никогда не умрут? — не успокаивалась дочь. — Да, — ответил я необдуманно. — Они бессмертны. — И добрая? И злая? — Это был большой вопрос, видимо, самый большой за шесть лет ее жизни. И я растерялся, у меня не было ответа. А между тем не раз уже, когда я читал ей Андерсена, или Афанасьева, или братьев Гримм, речь у нас заходила, по существу, о том же. …В давние времена жили в одной стране король и королева. И когда королева родила долгожданную дочь, король решил на радостях устроить пир. Но, как назло, в этом королевстве было только двенадцать золотых тарелок, на которых полагалось подавать волшебницам кушанья, а волшебниц было в государстве тринадцать. Поэтому решили, что одна из них должна будет остаться дома. — 2 —
|